Советский Союз. История власти. 1945–1991

Вместе с тем политическое руководство России продолжало принимать меры, исключавшие возможность кровопролития для восстановления конституционного строя. В 10 часов утра российская делегация, куда вошли А. Руцкой, И. Силаев и Р. Хасбулатов, передала А. Лукьянову требования в течение 24 часов организовать встречу с Президентом СССР М. С. Горбачевым; провести независимое обследование состояния его здоровья с участием специалистов Всемирной организации здравоохранения; отменить действие чрезвычайного положения; отвести войска на место их прежней дислокации; объявить о роспуске незаконно созданного Государственного комитета по чрезвычайному положению. Лукьянов попытался отмежеваться от ГКЧП, говорил о необходимости дополнительно изучить ситуацию, настаивал, чтобы Ельцин отказался от призыва к всеобщей забастовке. По существу предложений Лукьянов ответа не дал.

По мере появления сведений о готовящемся штурме президент Ельцин издал Указ об управлении Вооруженными Силами СССР на территории России. Ельцин объявил, что впредь до восстановления в полном объеме деятельности конституционных органов и институтов государственной власти и управления Союза ССР он принимает на себя командование Вооруженными Силами на территории РСФСР начиная с 17 часов 20 августа 1991 г. Ельцин отменил все приказы Язова и Крючкова, принятые ими начиная с 18 августа, и приказал командующему Московским военным округом вернуть войска в места их прежней дислокации.

В то же время российским руководством принимались меры к созданию запасного пункта управления Россией. Давний соратник Ельцина вице-премьер правительства России О. И. Лобов с рядом сотрудников тайно выехал в район Свердловска, где находился командный пункт, приспособленный для условий военного времени. Министр иностранных дел А. В. Козырев вылетел в Западную Европу, получив полномочия представлять за границей Президента России. Министр внутренних дел РСФСР В. П. Баранников потребовал от начальников высших и средних учебных заведений МВД выслать курсантов для обороны законной власти республики.

Конфронтация нарастала. Становилось ясно, что штурм Белого дома при любом его исходе станет пролетом к гражданской войне в стране.

Планы ГКЧП начинали разваливаться. Не хотели выполнять его приказ даже те генералы, которые его сочиняли. Не хотели, потому что понимали: его реализация приведет к огромному числу жертв, а отсюда — неизбежная, неотвратимая ответственность. Первым ударом по планам ГКЧП стал категорический отказ офицеров «Альфы» (в этой части служили только офицеры) от участия в штурме. Перед ними была поставлена задача: ворваться в здание, «зачистить» его, забросав гранатами каждую комнату и обстреляв ее. Профессионалы «Альфы» потребовали от своего командира В. Карпухина письменного приказа на штурм. Он отвечал, что приказ есть, но устный. Сотрудникам «Альфы» стало ясно, что планировалась опасная авантюра. Прежде всего, им предстояло действовать против значительного числа вооруженных людей. По данным КГБ, на наш взгляд сильно преувеличенным, их было до 5 тыс. человек¹⁸⁰; по наблюдениям О. Попцова, руководителя Российской телерадиокомпании, проведшего эти дни в Белом доме, их было около пятисот¹⁸¹

(полагаем, что оценка О. Попцова была более реалистичной). Среди них были, по его выражению, и «безнадежно штатские лица». Но были там и профессионалы, по уровню своей подготовки мало уступавшие тем, кому предстояло атаковать здание,— офицеры спецслужб, добровольно перешедшие на сторону Ельцина, «афганцы», десантники, бойцы ОМОНа, да и настроения оборонявшихся гарантировали в условиях боя в незнакомом здании больше потерь среди наступавших¹⁸².

Была и другая проблема: ответственность за гибель людей, находившихся в этом доме,— а там были политические деятели, деятели культуры, которых знал весь мир (назовем только одно имя — М. Ростропович), многочисленные иностранные журналисты — могла быть свалена, даже в случае относительно благополучного для ГКЧП исхода, на офицеров «Альфы». А у них уже был опыт Тбилиси и Вильнюса, когда именно военных обвинили, с подачи самого Горбачева, в «самовольных», «несанкционированных» действиях.

Вопреки давлению своего командира генерала Карпухина офицеры группы «Альфа» категорически отказались выполнять приказ о штурме. Отказались участвовать в штурме и сотрудники группы «Б».

Возникли противоречия и в высшем руководстве ГКЧП. Г. Янаев откровенно опасался последствий штурма здания, вокруг которого стояли тысячи человек. На заседании ГКЧП в 20 часов 20 августа он заявил, что слухи о планируемом штурме Белого дома не имеют под собой основания. Он же предложил дать информацию о том, что штурм не планируется, для средств массовой информации. Его соратники по ГКЧП стали спорить с ним и добились того, чтобы никаких публичных заверений по этому поводу не делалось¹⁸³ Причины понятны: те, кто готовил штурм, не хотели связывать себя подобными заверениями.