Советский Союз. Последние годы жизни. Конец советской империи

В 1988 г. одним из главных событий для М.С. Горбачева был его официальный визит в Лондон. Отношения Михаила Горбачева и Маргарет Тэтчер были особенно теплыми и почти дружескими. Я уже писал в первой главе данной книги о первой встрече супругов Горбачевых с М. Тэтчер еще в конце 1984 г. Они встречались позднее много раз, и об их отношениях посол Советского Союза в Лондоне позднее написал специальную книгу «Горби и Мэгги»[92]

. В декабре 1987 г. М. Горбачев встретился с М. Тэтчер при возвращении из США. Он встречался с ней в самом начале 1988 г. на Генеральной Ассамблее ООН. Но в апреле 1988 г. это был уже большой официальный визит – с множеством встреч и выступлений. На Западе уже начиналась «горбомания» – непомерные и повсеместные восхваления Михаила Горбачева: он стал «Человеком года», а позднее и «Человеком десятилетия». Горбачева это очень воодушевляло, и он приводит в своих мемуарах многие из высказываний западных газет о самом себе, находя их не только «благожелательными, но и объективными».

Визиты в Англию, а также поездки во Францию, Германию и Италию не сопровождались заключением каких-либо важных соглашений. Вполне возможно, что Горбачев ставил своей целью показать своим оппонентам в самом СССР, и в ЦК КПСС огромные масштабы поддержки его политики в Европе: везде, куда прилетал М. Горбачев, для его встречи и приветствия собирались огромные толпы людей.

Более спокойно и скромно проходили визиты М. Горбачева в Азии, например в Индии. Без особого воодушевления встречали советского лидера в странах Восточной Европы. Коммунистические лидеры в этих странах явно теряли свою и без того не слишком большую популярность, и перестройка в СССР их просто пугала. В советской печати уже появились материалы, в которых осуждалось вторжение войск Варшавского Договора в Чехословакию в 1968 г., а между тем, приезжая в Прагу, Михаил Горбачев должен был встречаться и вести переговоры с Густавом Гусаком и другими руководителями чехословацкого государства, которые пришли к власти именно в результате этого вторжения. В июле 1987 г. знаменитый чешский драматург и диссидент Вацлав Гавел писал об одном из таких визитов М. Горбачева в Прагу в своем дневнике: «Визит царя-реформатора в губернию, где власть держалась усилиями его предшественников – антиреформаторов, был событием столь пикантным, что в Праге собралось невиданное множество пишущей братии. Все приехали в срок, и единственный, кто откладывал прибытие, был царь-реформатор. Посему журналисты убивали время кто как мог, между прочим навещая и диссидентов. Вокруг меня крутились десятки их, и каждый спрашивал, что я думаю о новом царе. Мне было необыкновенно мучительно всякий раз повторять одни и те же фразы о новом царе, тем более что даже мне они не казались оригинальными. Ничего удивительного: нынче в мире нет никого, о ком бы еще говорилось так много, и ясно, что почти все, что я мог сказать о нем, уже наверняка было сказано... Наконец-то! Суетное оживление в рядах тайной полиции, вспыхивают автомобильные фары, заводятся моторы, из театра появляются избранные, и неожиданно возникает он сам! При нем Раиса – чета окружена сворой телохранителей. В этот момент происходит первая для меня неожиданность: циничные и язвительные острословы, которые только что прохаживались насчет главного властителя и его стражи, внезапно, точно по мановению волшебной палочки, превращаются в восторженную, даже буйно беснующуюся толпу, напирают, рвутся вперед, чтобы просто махнуть ему рукой... Снова та же иллюзия! Неужто они и впрямь думают, что Горбачев прибыл освобождать их от Гусака?! Между тем царь-реформатор уже приближался к тому месту, где стоял я. Был он довольно приземист и плотен и производил впечатление несколько испуганного и беспомощного, улыбался, как мне казалось, искренне, кивал нам как-то заговорщицки, всем вместе и каждому в отдельности... Горбачев, человек, превозносивший в Праге худшего из правителей, каких имела эта земля в новейшей своей истории, был уже в двух шагах от меня, он шел, помахивая рукой, дружески улыбаясь, и неожиданно почудилось, что и махал он и улыбался одному только мне»[93].