Советы советского врача. Молодость в старости

Можно даже сказать, что любовь и обмен частицами своих «я» — одно и то же. В любви происходит примерно то же, что в общении детей с родителями. Малыши впитывают в себя манеры родителей, их жесты, интонации, отношение к жизни; многие частицы родительских характеров прямо вплавляются в детей, делаются частицами их характеров.

Любовь как бы возрождает в людях этот детский способ строить свое «я», детский метод создания своей личности. Чем моложе любящие, тем сильнее они заимствуют друг от друга отношение к жизни, взгляды, жесты, словечки. Чем старше люди (и чем они самостоятельнее), тем медленнее — но зато прочнее — идет у них обмен частицами своего «я».

Этот обмен идет на всех этажах психики — в сознании и в подсознании, в зоне чувств, воли, мыслей. Такое прибавление к одной личности черточек другой — одно из главных свойств любви, и оно сильнее всего действует в медовую весну супружества. Именно в первое время обмен частицами личности идет быстрее всего, и именно он создает в людях «общие знаменатели» — многогранную личную совместимость.

Любовь как бы сплавляет два «я» в систему «мы» — краеугольный камень хороших отношений: кроме чувств, их начинают скреплять общие интересы, взгляды — хотя бы в главном, общие увлечения и привычки (помимо особых, личных), похожий стиль жизни, близкая манера домашнего поведения.

Душевно умные выносят из медового года и зачатки культуры общения, которые они выстрадали в первых своих домашних штормах и штилях: умение уступать, терпимость к недостаткам близкого, понимание, что другой человек не может быть твоей копией и твоей собственностью и что, кроме общих взглядов и интересов, у него всегда будут свои, непохожие, и это неизбежно…

Сплав этой общности и разности и создает всю непростую мозаику супружеских отношений. С одной стороны, самим психологическим глубинам человека-личности нужно, чтобы у него было как можно больше общих интересов с близким человеком, чтобы у них «рифмовалось» как можно больше сторон души. С другой стороны, чем развитее человек, тем он своеобразнее во вкусах, пристрастиях, привычках, взглядах. Сама психология человека-индивидуальности делает невозможным, чтобы у людей совпадали все интересы или хотя бы основные стороны характера. Между полюсами этого противоречия и балансирует у каждой пары сплав похожести и непохожести.

Конечно, чем полнее слияние душевных миров (то есть совместимость), тем глубже счастье; недаром слово «счастье» расшифровывают иногда как «со-часть». Но такое слияние доступно, к сожалению, немногим. Для большинства, пожалуй, достаточно, чтобы совпадали хотя бы какие-то главные интересы, привычки, убеждения.

Если между близкими людьми есть единство в главном, то их близость только укрепляется от уважения к своеобразию, непохожести, автономным областям другого человека — областям, в которые нет входа без особого приглашения. Для человека-индивидуальности такое уважение — одна из опор нормальных, хороших отношений.

Это касается и взглядов, и вкусов, и интересов. Пожалуй, в нынешней семье нужна не просто терпимость, а сокровенное уважение к инакомыслию — внутреннее, органическое, которое пропитывает все сознание и подсознание. Такое инакомыслие (если это «не враждебномыслие») только обогащает супружество, повышает его интересность, но, наверно, лишь когда у людей похожее отношение к жизни. Нормальная, хорошая семья попросту невозможна без такого уважения к инакомыслию: оно исключительно важно и в отношениях с детьми, тогда семья становится как бы школой, которая выращивает в людях демократические свойства души. Без этих свойств невозможна нормальная современная семья.

Совместимость — это или тяготение к тому, что нравится в человеке, или «мирное сосуществование» с тем, что кажется нейтральным или не очень приятным. Несовместимость — неуживание с тем, что не нравится, царапает, ощущается как неприятное. Совместимость с достоинствами человека часто несет в себе вкрапления несовместимости с его недостатками, вернее, с тем, что кажется недостатками. Причем главное здесь — именно «кажется» — не то, что есть на самом деле, а то, что видится, ощущается, кажется хорошей черточкой или плохой.

У одних людей между совместимостью и несовместимостью идет острая вражда, и цепь их отношений рвется на звенья притяжений и отталкиваний. У других — чаще у тех, кто терпимее и у кого недостатки слабее, — совместимость перевешивает и уколы несовместимости ранят меньше, не очень затмевают хорошие отношения.

Эти отношения дают больше радостей, если люди ведут себя как бы по законам двойной оптики: не дают себе привыкать к хорошим сторонам близкого человека и стараются так строить жизнь, чтобы эти хорошие стороны не тускнели; чужие недостатки стараются терпеть и прощать, свои — сдерживать и строить жизнь так, чтобы они поменьше вылезали наружу.

Старания эти невероятно трудны, они отнимают массу душевных сил, но дают взамен такие потоки радостей, такие заряды энергии, которые намного превосходят нервные траты.