Совок-9

— В общем так! Два ключевых фигуранта данного уголовного дела официально укажут на Матыцына, как на организатора и главного бенефициара спирто-водочной мафии! — глядя в глаза обескураженного партийца, твёрдо изрёк я, — Они дадут аргументированные и развёрнутые показания, что он сначала организовал, а потом в течение нескольких последних лет создавал им условия для хищений. И обеспечивал им прикрытие от правоохранительных органов. Более того, эти двое достойных граждан дадут однозначные показания на предмет того, что это именно Матыцын ввёл в их преступное сообщество заместителя начальника ОБХСС УВД города! Я еще раз повторяю, Сергей Степанович, они дадут показания, что это именно Матыцын познакомил их с Никитиным из городского ОБХСС!

— Это невозможно! — опёрся на чугунную боковину парковой скамейки Копылов и сполз на неё, — Каким образом, Сергей? Нет, это невозможно!

— Сергей Степанович, сделайте такую милость, возьмите уже себя в руки! — повысил я голос, оглянувшись по сторонам, — Или же вы всё время нашего знакомства морочите мне голову и никакой вы не коммунист⁈ В конце-то концов, неужели мне, рядовому комсомольцу приличествует напоминать вам, заслуженному члену партии, что нет в мире таких крепостей, которых большевики не могли бы взять! Ответьте мне, любезный Сергей Степанович, может быть вы не большевик вовсе⁈

Понятия троллинга в советском обществе пока еще нет и, скорее всего, поэтому родитель моей подруги смотрел на меня без уместной в данный момент улыбки. Или же он принципиально не допускал, что цинизм бойфренда его дочери может простираться настолько безгранично. Вплоть до ёрничанья над святыми догмами классиков большевизма и упоминания их постулатов всуе.

— Я коммунист! — негромко, но более или менее убеждённо заверил меня охеревший Копылов, — Я-то, несомненно, коммунист, а вот как ты их заставишь дать такие показания⁈ — до Сергея Степановича, видимо, постепенно начало доходить, что его юный собеседник, мягко говоря, нахально крутит ему бейсы. Нет, дураком партиец, определённо, не был и в моих издевательских интонациях он сориентировался быстро.

Меня это обстоятельство почти удовлетворило. Теперь я видел перед собой прежнего матёрого горкомовского жучару, грозно сверкающего глазами. В которых стремительно закипало благородное негодование.

— Это моя головная боль, как сделать так, чтобы нужные показания появились в деле! — как можно жестче и, глядя прямо в злые глаза Копылова, произнёс я. — И будьте уверены, ни у прокурора, ни на суде эти люди от своих слов не откажутся! Ни сейчас, ни потом, когда им начнут выкручивать руки! Это я вам могу обещать твёрдо! Вы ведь именно это хотели знать, Сергей Степанович?

Не давая возможности Копылову для захода на следующий, уже изрядно поднадоевший мне круг вопросов-ответов, я начал грузить его теми задачами, которые надлежало решать ему лично.

— Вы совершенно верно отметили, что сходу завалить товарища Матыцына не удастся, — издалека принялся я за детальный инструктаж, — Еще до того, как из КПК приедут лощеные москвичи в дорогих запонках, вы увидите, как уже на областном уровне его, то есть, Матыцына, начнут пытаться вывести из дела. Не слишком активно и не очень сильно давя на следствие. Будут вызывать в Обком прокурорского следака, которому от меня передадут дело. И там местные товарищи будут томно закатывать глаза к потолку. Мыча, что есть де мнение не порочить святые партийные ряды. Откровенно давить они побоятся, так как по первости всем будет непонятно, что это за ветер. Откуда он веет и какие камни вместе с ним летят. Потом осмелеют и уже вместе с москвичами начнут пытаться решать вопрос. С теми фигурантами, про которых я вам только что сказал. Но прокурорский следак кишками слаб и на откровенный беспредел он не решится. А, следовательно, данный вопрос они решать будут вяло и неэффективно. Какое-то время они просто будут жевать сопли. Думаю, недели две форы у нас будет.

— Ты так говоришь, будто бы это не жизнь, а какое-то кино! — не выдержал и прервал меня Копылов, — И будто бы ты это кино уже видел!

Потерянный мужик смотрел на меня, как желающий стать трезвенником алкаш, смотрит на Кашпировского и Чумака, единовременно втиснутых для этого в один телевизор.

— Точно так, Сергей Степанович, это кино я уже много раз видел. Только не спрашивайте, где и когда! — устав спорить с настырным партработником, согласился я с его, кажущимся ему абсурдным, предположением.

— Вы, пожалуйста, сделайте мне одолжение и больше не перебивайте меня! — я к этому вечернему часу уже настолько устал, что особо-то и не старался сдерживать своего накопившегося раздражения.

Копылов собирался мне в этот момент что-то сказать, но правильно уловивший мой посыл и внимательно всмотревшийся в моё лицо, резко осёкся. И как-то даже преобразился, выпрямив спину и по-другому глядя на меня.