Совок-9

По причине вечернего времени, городские дороги были сейчас гораздо свободнее, чем днём. И до ликёро-водочного завода я добрался без малейших помех, а потому очень быстро. Красная никитинская «шестёрка» стояла на том же самом месте, где я её и оставил. Принадлежащую главному технологу «ликёрки» ВАЗ-2102, я припарковал на стоянке перед заводом на её прежнем месте, тщательно заперев все двери. Поразмыслив немного, я снял с «двойки» номера и сунул их под коврик «шестёрки». По-хорошему, её бы следовало отогнать к райотделу и там поставить во двор. Но на меня на одного, сейчас были эта и еще одна машина. И по этой уважительной причине, мне было никак не разорваться, чтобы надлежащим образом обиходить весь накопившийся у меня автопарк. И обеспечить ему гарантированную сохранность.

Управляя никитинской «шестёркой», я снова отметил её превосходное техническое состояние и резвую динамику более мощного двигателя. Салон её так же отличался в лучшую сторону от моей несчастной белой машинки.

Заместитель городского ОБХСС ужом извернулся и таки сумел вырвать себе любимому экспортный вариант отечественного автопрома. Я снова с грустью подумал о своей «шестёрке», которую сегодня так безжалостно и так варварски угандошил некий гражданин Лунёв. Пока еще мне незнакомый, но получивший, сука, предоплату, аж в пять косарей за моё физическое устранение. И с которым мне непременно следует вскоре познакомиться. Еще до того, как областная прокуратура изымет из моего производства уголовное дело по хищениям на ЛВЗ. И надёжно спрячет от меня этого ублюдка в СИЗО. А это не есть хорошо и, тем более, не есть правильно. Ибо православное толстовство мне категорически чуждо. И потому, каждое недоброе слово, а уж, более того, злонамеренное деяние, совершенное по отношению ко мне, должно быть щедро вознаграждено. Даже, если все иконы в ближайших поповских офисах обильно замироточат. И в этом случае, зло, намеренно обращенное ко мне, никак не должно остаться без моей личной благодарности. Особенно, если принять во внимание, что в данном конкретном случае, крепко пострадал еще и мой друг Стас Гриненко.

Завернув во двор дома Левенштейн, я припарковался и закрыв никитинское авто, направился к подъезду.

Если ты протянул руку к бутерброду, то асфальт обязательно прилипнет к нему со стороны масла. Закон Мэрфи в очередной раз неоспоримо доказал мне своё существование. В моей, далёкой от скучных банальностей жизни, это уж во всяком случае почти всегда сбывается. Лифт в доме Паны, где меня ждали близкие мне люди, горячий душ и чистые простыни, не работал самым возмутительным образом.

Поминая добрым словом специалистов «ЛифтРемСервиса» и жалея, что в шаговой доступности у меня сейчас нет этих добрых людей и достойных специалистов, а впридачу к ним какого-нибудь завалящего пистолета, я мужественно принялся преодолевать лестничные марши.

Пока я шоркал и скрежетал ключами в замках входной двери, к ней с обратной стороны, на мою или на свою беду, подтянулись домочадцы. Обе.

— А меня сегодня в школу записали! В девятый «А»! — горделиво похвалилась Елизавета, нетерпеливо пританцовывающая тапками, привезёнными из земли обетованной. И зачем-то держащая в руках деревянную толкушку.

— Ты, что, душа моя, так сильно писать хочешь, что спокойно стоять у тебя сил уже нет? — снимая туфли и ища глазами свои шлёпанцы, спросил я, с неудовольствием глядя на налипшее на толкушку картофельное пюре. Быть обляпанным пропитанной молоком и маслом субстанцией, мне совсем не улыбалось.

— Сергей! — благородно возмутилась моими словами, доселе присутствовавшая молча Пана Борисовна, — Как тебе не стыдно! Ты в этой своей милиции уже окончательно превратился в невоспитанного грубияна! Ты забываешь, что Лиза уже взрослая девушка и поэтому, будь любезен, веди себя с ней прилично! И я настоятельно прошу тебя, Сергей, слова, в общении с ней, так же подбирай соответствующие!

— У неё еще сиськи не выросли, чтобы я слова для неё подбирал! Тем более, соответствующие! — думая в эту секунду о своих тяготах и лишениях, на автопилоте огрызнулся я без какого-либо злого умысла.

Однако, еще не закрыв рта, завершая, на мой взгляд безобидную, хоть и не совсем корректную фразу, я, смутившись, умолк. Запоздало, но вполне отчетливо осознав, что мысли о нацеленных на меня мокрушниках, и о, в хлам разбитой машине, а также о прочих проблемах подобного свойства, надо было оставить за порогом этой квартиры.

— Дурак! — со сноровкой тренированной городошницы, швырнула в меня свою скалку пельменная воровка. Мою голову спасла реакция и острое нежелание отхватить очередную контузию при таких, до крайности, пошлых обстоятельствах.

А «взрослая девушка», не дожидаясь следующей моей реакции, размазывая по физиономии сопли и слёзы, метнулась прочь по коридору. Наверное тут еще и ПМС имеют место быть, добросовестно сожалея о содеянном, предположил я.

Своей, по моему мнению, надуманной обиды Лизавета не сдерживала и потому со стороны кухни уже отчетливо слышались её исступлённые театральные рыдания.