Современная африканская новелла

— Все не так просто. Мне дорога сегодняшняя Нигерия, но я твердо знаю одно: я люблю тебя и наши судьбы непостижимыми путями связаны воедино.

— Что же делать? — спросил он упавшим голосом.

Лицо его исказила болезненная гримаса. Обернувшись к ней, он страстно прижал ее к своей груди. Чини закрыла глаза и ощутила, как он жадно припал к ее губам.

— Женщина, отлитая из бронзы, женщина, чья кровь горяча, как кровь дикого животного. Я вдыхаю твой запах, я чувствую в своей крови твой огонь. Вез тебя душа моя умрет.

Могла ли она устоять перед таким пылким проявлением чувств?

В Лагосе царило веселье и оживление. По улицам сновали автобусы. Из здания городской больницы высыпали стайки медицинских сестер и устремились к остановкам на Приморской набережной, прямо напротив сверкающего в лучах солнца муниципалитета. Дав протяжный гудок, медленно потащился к промышленному району Апапа паром, увозя на своем борту рабочих.

Бросив взгляд в окно конторы, Чини увидела промчавшийся мимо «дофин». Машина Франсуа.

Но тут раздался громкий голос босса и она, встрепенувшись, вновь принялась стенографировать под его диктовку. Карандаш так и бегал по листу блокнота. В обшитом деревянными панелями кабинете было так тихо, что слышно было, как муха пролетит.

— На сегодня хватит, — сказал босс.

Чини поднялась со стула. Она собрала бумаги и уже направилась было к двери, как вдруг выронила один листок и наклонилась за ним.

— Чини, — услышала она голос босса.

— Да, сэр.

— Погодите-ка, не уходите.

Лицо у него было недовольное и хмурое. Он пристально разглядывал лежащие перед ним бумаги. Он обладал поразительной способностью полностью уходить в работу. Ей не раз доводилось заставать его вот в таком состоянии — держа в руке маленькую черную Библию, он витал, если можно так выразиться, где-то в ином мире и для него ничего не существовало — ни прессы, ни радио, ни критиков, ничего, что входило в рамки обыденной жизни.

Ею овладело беспокойство. Знает ли он о Франсуа? Должно быть, знает. Неужели он хочет говорить с ней об этом? Нет? Да? Она приготовилась к защите.

Не поднимая головы, он сказал:

— В ближайшее время я отправляюсь в поездку. Я хочу взять с собой хорошего секретаря-машинистку. Вы знаете, мисс Уэллс не совсем здорова последнее время. Из восемнадцати секретарш, которые работают у меня в конторе, у вас самые хорошие манеры. Да к тому же вы еще ни разу не были со мной в поездке…

Она явственно увидела лицо Франсуа, с улыбкой говорящего ей: «Голос Нигерии в сердце твоем».

В ушах звучали слова босса. Но о чем это он? Где она? И почему он обращается к ней? Разве он не понимает, что Франсуа поднимет ее на смех?

И тут до нее дошло, что он молчит. Он ждет ответа. Она заставляет его ждать.

— Вы поедете?

— Что, сэр?

— Вы поедете?

— Я? Думаю, что да, сэр!

Она раздвинула куст гибискуса. Густые, свисающие вниз ветви, словно щупальца, коснулись ее головы, растрепав волосы. В окнах горел яркий свет, значит, Франсуа еще не лег. Было жарко, весь день до самого вечера она безуспешно пыталась найти его.

У входа Чини встретил его слуга Идех.

— Хозяину нездоровится, — сказал он.

У нее упало сердце. Оттолкнув его, она бросилась в дом.

Франсуа лежал на кровати, отвернувшись к стене. Она села возле него, взяла за руку.

— Я люблю тебя, Франсуа.

— Чини!

Как сообщить Франсуа эту новость, с чего начать?

Осмотревшись, она поняла, что он уже начал складывать вещи.

— Дай мне что-нибудь выпить, милая.

Она знала, почему он попросил об этом. Ему всегда нравилось смотреть, как она ходит. Она медленно пошла к холодильнику, чуть покачивая бедрами. На ней был национальный костюм его любимого цвета. Голубой.

Налив в стакан виски, она поставила его на поднос и вернулась обратно; вдруг она ощутила на своей щеке прикосновение его горячей руки.

От сильного жара глаза его воспалились и покраснели. Она осторожно отвела его руку.

— Ты болен.

— Моя болезнь — это ты. Я хочу умереть в Нигерии, я хочу умереть и унести с собой твою любовь. Ты что-нибудь решила, Чини?

— Поехать во Францию с тобой?

— Да. Ты поедешь?

— Франсуа, ты ведь знаешь, я очень хочу поехать, но…

— Понятно. Голос Нигерии в сердце твоем.

Не в силах вынести его насмешливой улыбки, она сказала:

— Не будь жестоким, Франсуа. Ты прав, голос Нигерии в сердце моем, но твой голос заглушает его. И я прислушиваюсь к нему и слушаю. Потому что он говорит о любви.

«Боже милосердный, — думала она, — почему я без ума от этого человека? Почему я без ума от него, когда так много молодых людей мечтали жениться на мне?»