Современная индийская новелла

…Как будто не догадывается, что люди несут не какую-то там железяку, а настоящий пятисвечник. Все они такие с улицы брахманов: свою коптилку величают не иначе, как «светильник», а у других и настоящий пятисвечник с презрительной ухмылкой называют «железякой».

Завидев процессию, сбежалась вся улица: мужчины и женщины, старики и дети — все побросали свои дела и явились взглянуть на покупку.

— Да не копайся ты! Бежим скорей! Не видишь — пятисвечник купили! И у нас теперь будет свой фонарь!

Секутор Агну то и дело покрикивает на людей:

— Осторожней! Осторожней! Не трогайте руками, а то — не приведи всевышний! — сломаете!

— Вечером состоится богослужение, — говорит жене глава панчаята. — Так что надо успеть ополоснуться и закусить.

— Ты смотри-ка, нынче уж не придется петь в потемках! — радостно восклицает запевала самодеятельного хора.

— Теперь у нас свой собственный фонарь! Я уж с коих пор всем твержу, что мои певцы слова перевирают только потому, что нет света. Если уж теперь такое случится, можете объявить мне полный бойкот!

В кучке женщин тетушка Гульри вполголоса запевает благодарственную молитву, а ребятишки от радости поднимают невообразимый шум.

За час до захода солнца перед домом главы панчаята собралось все население улицы. Как же — каждому не терпится хоть одним глазком взглянуть на покупку. Шутка сказать — настоящий пятисвечник!

Все разговоры вертятся вокруг покупки. Глава панчаята, потягивая трубку, неторопливо рассказывает:

— Лавочник поначалу заломил было сто пять рупий, а я ему в ответ: «Вы что же, почтенный, совсем нас дураками считаете, деревенщиной неотесанной? На своем веку я, мол, не один фонарь купил». Тогда лавочник посмотрел этак на меня и говорит: «Вы, должно быть, глава касты! Коли уж вы оказали нам такую честь, отдаю за сотню! Себе в ущерб — только из-за уважения к вам…»

— Уж что и говорить! Лавочник нюхом чует, с кем имеет дело, — замечает секретарь панчаята. — Приказчик совсем было не хотел давать коробку для светильника. Тогда я: «Как же можно, — говорю, — светильник нести без коробки!» Тут лавочник на приказчика: «Ты что, — кричит, — делаешь? Да как это ты, — кричит, — смеешь возражать господину секретарю? Немедленно принеси коробку!»

Собравшиеся с почтением взирают на председателя и секретаря. А секутор тем временем восхищенно повествует женщинам:

— Несу это я коробку, а там легонько этак дзинькает — дзинь-дзинь!

Подготовка к торжественному богослужению уже заканчивалась, как вдруг… Всегда так случается: в самый неподходящий момент неожиданно возникает это «как вдруг»! Для светильника купили три бутылки керосина в лавке Рудаля Саха, да не подумали о том, что заправить фонарь некому: обращаться с ним никто не умеет!

Об этом как-то не вспомнили. Сообразили только сейчас, когда все необходимое для молитвы было уже разложено на возвышении, музыканты настраивали свои инструменты, а на самом видном месте, сияя никелем, красовался общественный фонарь. До сих пор никому еще с улицы махто-земледельцев не доводилось иметь дело с таким сложным механизмом. Видно, недаром гласит пословица: «Прежде, чем купить корову, научись держать подойник…» А вот теперь что хочешь, то и делай! Смех, да и только! Штуковина-то не из простых — кто в ней разберется?

Конечно, в деревне есть люди, которые могли бы наладить фонарь. У каждого из четырех других панчаятов есть собственный фонарь и человек, которому специально поручено следить за ним. Но разве такое мыслимо — в первый же вечер обращаться за помощью к соседям, чтобы прислали человека заправить, зажечь общественный фонарь? Срам на всю деревню! Стыда не оберешься! Лучше уж в потемках сидеть, чем стать посмешищем деревни! А фонарь пусть постоит до лучших времен — ничего с ним не случится! А то на каждом шагу односельчане станут тыкать носом:

— Эх, вы, орлы! С фонарем не могли справиться, зажечь, и то сами не сумели!

Ну уж нет, увольте! Тут честь панчаята поставлена на карту. Избави бог обращаться к чужакам!

Собравшиеся завздыхали, пригорюнились. Улица медленно погружалась во тьму. В этот вечер никто из касты махто-земледельцев не зажигал огня… Да и кому придет в голову зажигать коптилку, когда на возвышении красуется новенький фонарь!

На головы заправилам касты словно ушат холодной воды выплеснули: глава панчаята, секретарь и секутор сидят будто пришибленные, и слова от них не добьешься. А члены панчаята от стыда не знают, куда глаза девать.

— Не простая это штука. Закапризничает — не сразу справишься, — громким шепотом протягивает кто-то с издевкой.

Запыхавшись, подбегает подросток.

— На улице раджпутов все со смеху покатываются, — еле переводя дыханье, сообщает он. — «Пусть, — говорят, — все ваши возьмут себя за уши да раз пять присядут перед фонарем — сразу же загорится!»

У членов панчаята от страха совсем сердце уходит в пятки: «И почему б не посмеяться, если есть над чем?»

Какой-то старик приносит еще одну новость: лавочник Рудаль Сах дал совет обращаться с фонарем еще осторожнее!..