Современная иудаизация мира, или Еврейский вопрос в XX столетии. Часть 2

Никем никогда не производилось даже приблизительного подсчета этим жертвам коллективизации,

да и разве можно арифметикой исчислять человеческие страдания? Сумма их недоступна никакому

подсчету. Насильственная коллективизация происходила в обстановке хаоса и смятения. Сотни тысяч

крестьян умерли в самом процессе коллективизации, люди гибли во время пути, в глухих лесах, в

пустынях...

Поезда с грузом агонизирующих крестьян разных национальностей тянулись в разных

направлениях под вооруженной охраной, человеческие останки выбрасывались из вагонов, а пустые

возвращались за новым грузом.

Тысячи одичавших, охваченных паническим страхом крестьян толпами бежали в города, где их

снова загоняли за изгороди, набивали ими разбитые, загаженные вагоны и гнали опять в лагеря... Опять (как

в эпоху военного коммунизма) появлялись беспризорные дети, мальчики и девочки, часто совсем

крошечные дети. То были дети умерших, раскулаченных крестьян, но были среди беспризорных такие,

которых родители бросили на произвол судьбы, предпочитая слепой случай верной смерти, ожидавшей

детей в местах ссылки», - свидетельствует парижский демократический журнал.112

112) «Новая Россия», 1932 год, Париж.

103. ЦИФРЫ ЕВРЕЙСКОЙ ВОЙНЫ С РОССИЕЙ

75

Цифры красного террора в России и в мире нигде не опубликованы. Но даже в дореволюционной

его части, когда в отношении русского народа террор этот был нелегальным, он достиг больших цифр.

Пуришкевич определяет его цифрой в 20.000 человек. В.В. Шульгин напоминает об этом подсчете так:

«Член Государственной Думы от Бессарабской губернии Владимир Митрофанович Пуришкевич,

которому по злой иронии судьбы самому выпало впоследствии вступить на путь своеобразного террора

(убийство Распутина), в период первой революции (1905-1907 годы) особенно возмущался кровавой

работой террористов-революционеров. Эти свои чувства он поспешил перевести в плоскость некой

реальной работы, что вообще было свойственно его натуре. Он стал собирать имена погибших,

обстоятельства, при которых произошли акты террора, биографические сведения, портреты. К этой работе

Пуришкевич привлек целый ряд лиц. В результате он издал целую маленькую библиотечку в несколько

томов под названием «Книга Русской Скорби». Васнецов, Соломко и другие русские художники сделали

заглавные листы для этих изданий. Это было хорошее дело - долг уважения и благодарности со стороны

уцелевших погибшим. К стыду нашему, мы, уцелевшие и после второй революции, до сих пор не собрались

приступить к такой же работе в отношении бесчисленных жертв последней и притворяемся, что мы не

понимаем простой истины: если мы живы, то только потому, что искупительную за нас жертву принесли

они, погибшие.

Пуришкевич далеко не довел своей работы до конца. Текущая политика отняла у него слишком

много сил и работы. Но, разумеется, он пробовал установить общее число погибших и пострадавших от

террористов первой революции. Однажды, во время одной из своих речей в Государственной Думе,

упомянув о революционном терроре, Пуришкевич при помощи думских приставов развернул черную ленту,

на которой тесно, одна к другой, были наклеены фотографии убитых: ленты хватило чуть ли не на всю

ширину зала. Тогда же Пуришкевич сделал заявление, что по его подсчетам число раненых, искалеченых и

убитых террористами «Освободительного Движения» определяется в 20.000 человек».113

113) Шульгин В.В. «Что нам в них не нравится?».

Несколько раз я пытался подвести цифры коммунистического террора по СССР. Трудно

гарантировать точность этих подсчетов, но за приблизительную их точность можно ручаться, исходя из

простого рассуждения: если бы не революция, продолжая темпы прироста российского населения, в СССР к

1937 году можно было бы найти в России 228.000.000 жителей. Между тем всесоюзная перепись того года

дала цифру в 140.000.000 жителей.

Правда, большевики спохватились, объявив результаты переписи вредительскими, и, не

опубликовав результаты, провели другую перепись, которая к 1939 году дала цифру 180.000.000 российских

людей. Но, даже приняв на веру эту бесспорно преувеличенную цифру, мы спросим: где же недостающие

48.000.000? Их нет, они погибли в вихре революции, в пучинах «социалистического строительства» -

строительства на костях русского народа. Они частично вовсе не родились из-за общего ухудшения условий

жизни, повлекшего падение деторождения. 48.000.000 русских людей - издержки еврейской революции -

представляют собою первый счет, предъявленный мировому еврейству от имени нашей Российской нации,

первый счет за период времени с 1917 по 1940 гг., за которым последует еще счет за последующие

страшные годы, за ужасную войну, спровоцированную мировым еврейством...