Современная иудаизация мира, или Еврейский вопрос в XX столетии. Часть 2

Вот дом на Моховой улице, отведенный для девушек, вышедших из детских домов. Есть спальня, столовая,

даже «красный уголок», вероятно, ячейка комсомола. Но внутри - грязь, процветает пьянство, сюда

приходят мужчины как в публичный дом, и сами девушки ведут себя как профессиональные жрицы любви.

И все жалуются на невыносимую скуку. В доме неуютно, холодно, нечего делать, а «красный уголок» давно

превратился в место свиданий.

Можно понять голод, скуку, женскую непричастность как следствие проституции. Совсем

неожиданной причиной женского падения является... брак. Кажется, во всем мире это происходит только в

СССР. Повсюду семейный кров и муж становятся женской опорой, и только там оказываются неизбежно

пагубными. Статистика показывает невероятные цифры. С каждым годом растут разводы.

В 1926 году в Петербурге была зарегистрирована 21 тысяча браков, и в то же время число разводов

равнялось пяти с половиной тысячам. Но уже в следующем, 1927 году, на 24 тысячи браков разводов

пришлось 16 тысяч. В ЗАГСах установили, что есть браки, заключенные сроком на 1-2 дня, и в одном

Московско-Нарвском районе таких браков на два дня оказалось 48. Нетрудно разыскать и причину

повышения числа разводов. Именно в 1927 году была опубликована поправка к брачному кодексу,

упрощающая их процедуру. Прежде требовалось согласие обеих сторон, теперь достаточно заявления

одного из супругов, чтобы брак считать расторгнутым. Советский гражданин, вышедший на службу мужем,

может к вечеру вернуться холостяком.

Процентное отношение разводов к бракам увеличивается с чудовищной быстротой. В 1928 году

было заключено в Ленинграде 8.584 брака, за этот же период распалось 5.548 пар, то есть разошлись более

половины семей. Были и более удивительные цифры - в одном районе на 547 браков было 418 разводов.

В конце концов, статистика показала, что в среднем советский брак держится не более 3-х месяцев.

Регистрирующие чиновники выработали даже особую терминологию. Есть «красноармейский брак» на

время военной службы, затем - «клубные браки» - однодневки, продолжающиеся между двумя клубными

вечерами. Разумеется, все блага брачного кодекса получает мужчина, все страдания, лишения и риск падают

на долю женщины. Семейная жизнь разрушена, у дверей стоит голод, один путь - на улицу. Сюда выходят

не только вчерашние жены, но и дети.

Советская проституция пожирает 10-летних девочек. В этой горькой судьбе женщин частую и

особую роль играет... кровать. Она же становится гибелью. С ребяческих лет девушки лишены собственного

ложа. Приходится спать с кем угодно, с кем пришлось, с каждым, кто позволил прилечь: родители, сестры,

брат, посторонние люди, владельцы углов, временные постояльцы - всякий обладатель кровати. Часто

78

девушка так и не знала, кто был первый, овладевший ею во время сна. Эти повествования стали там

заурядными и слишком знакомыми, приобрели порядок бытового явления.

Проституция - неизбежный итог и завершение женской молодости. Не спасают ни служба, ни

работа. И тут мужчина требует «платы натурой». На заводе нужно расположить к себе мастера, в

учреждении - начальника, в жизни - влиятельного человека. Приходится выбирать между сдачей и

самоубийством. Так случилось с актрисой московского театра, молодой и красивой. Потом с верхних

колосников московского театра бросились вниз две женщины. Еще наглядней эксплуатация женщины

выступает на кинофабриках и в студиях. Это - гаремы. Л. Фриндлант их называет «сборищем пашей более

крупных и более великих». Сверхштатный помощник оператора, младшие ассистенты самых захудалых

режиссеров проводили через свои спальни десятки молоденьких искательниц славы.

Загипнотизированные светом юпитеров девушки, почти девочки, в погоне за кадром, легко, без

борьбы падали в объятия прыщавых мальчишек, хлопотавших у треножника съемочного аппарата. То же

самое и в разных «посредрабисах» - посреднических актерских бюро. Если с мужчин там берут взятки, то с

актрис требуют еще и ласки.

Еще проще на биржах труда. Получить место можно только через заведующих распределением и

учетом рабочей силы. Чтобы стать у машины или за прилавком, или у буфета, нужно безропотно

подчиняться всякому требованию, идти на самую постыдную уступку.

Не так давно обнаружилось то же самое явление и в Верховном суде. Просительницы, искавшие

справедливости, неизбежно становились наложницами секретаря. Не отстают от судей и другие власть

имущие, в том числе чиновники областного уголовного розыска. Все время «советская общественность»,

большевистские вожди, коммунистические начетчики долбят одно и тоже: проституция - мрачное наследие

павшего строя, продукт буржуазных условий. Отсюда вывод: проститутки выходят из среды угнетенных