Современная комедия

– Не пробовал, не знаю, – сказал Сомс.

– Вы прагматик! Но поверьте мне, Форсайт, если бы рабочий класс больше думал о мытье и хорошем английском выговоре вместо всякой там политической и экономической ерунды, равенство установилось бы в два счета!

– Мне не нужно равенство, – сказал Сомс, беря билет до Вестминстера.

Трескотня преследовала его, даже когда он спускался к поезду подземки.

– Эстетическое равенство, Форсайт, если бы оно у нас было, устранило бы потребность во всяком другом равенстве. Вы видели когда-нибудь нуждающегося профессора, который хотел бы стать королем?

– Нет, – сказал Сомс, разворачивая газету.

VIII

Бикет

Веселая беззаботность Майкла Монта, словно блестящая полировка, скрывала, насколько углубился его характер за два года оседлости и постоянства. Ему приходилось думать о других. И его время было занято. Зная с самого начала, что Флер только снизошла к нему, целиком принимая полуправильную поговорку: «Il y a toujours un qui baise, et l’autre qui tend la joue»[6], – он проявил необычайные качества в налаживании семейных отношений, однако в своей общественной и издательской работе никак не мог установить равновесие. Человеческие отношения он всегда считал выше денежных. Все же у Дэнби и Уинтера с ним вполне ладили, и фирма даже не проявляла признаков банкротства, которое ей предсказал Сомс, когда услышал от зятя, по какому принципу тот собирается вести дело. Но и в издательском деле, как и на всех прочих жизненных путях, Майкл не находил возможным строго следовать определенным принципам. Слишком много факторов попадало в поле его деятельности – факторов из мира людей, растений, минералов.

В тот самый вторник, днем, после долгой возни с ценностями растительного мира – с расценками бумаги и полотна, – Майкл, насторожив свои заостренные уши, слушал жалобы упаковщика, пойманного с пятью экземплярами «Медяков» в кармане пальто, положенными туда с явным намерением реализовать их в свою пользу.

Мистер Дэнби велел ему выкатываться. Он и не отрицает, что собирался продать книги, – а что бы сделал мистер Монт на его месте? За квартиру он задолжал, а жена нуждается в питании после воспаления легких, очень нуждается!

«Ах, черт! – подумал Майкл. – Да я бы стащил целый тираж, если б Флер нужно было питаться после воспаления легких!»

– Не могу же я прожить на одно жалованье при теперешних ценах! Не могу, мистер Монт, честное слово.

Майкл повернулся к нему:

– Но послушайте, Бикет, если мы вам позволим таскать книжки, все упаковщики начнут таскать. А что тогда станется с Дэнби и Уинтером? Вылетят в трубу. А если они вылетят в трубу, куда вы все вылетите? На улицу. Так лучше пусть один из вас вылетит на улицу, чем все, не так ли?

– Да, сэр, я понимаю вас, все это истинная правда. Но правдой не проживешь: всякая мелочь выбьет из колеи, когда сидишь без хлеба. Попросите мистера Дэнби еще раз испытать меня.

– Мистер Дэнби всегда говорит, что работа упаковщика требует особого доверия, потому что почти невозможно за вами углядеть.

– Да, сэр, уж я это запомню на будущее, но при нынешней безработице, да еще без рекомендаций, мне нипочем не найти другого места. А что будет с моей женой?

Для Майкла это прозвучало, как будто его спросили: «А что будет с Флер?» Он зашагал по комнате, а Бикет, еще совсем молодой парень, смотрел на него большими тоскливыми глазами. Вдруг Майкл остановился, засунув руки в карманы и приподняв плечи.

– Я его попрошу, но вряд ли он согласится: скажет, что это нечестно по отношению к другим. Вы взяли пять экземпляров, это уж чересчур, знаете ли! Верно, вы и раньше брали, правда, а?

– Эх, мистер Монт, признаюсь по совести, если это поможет: я раньше тоже стащил несколько штук, только этим и спас жену от смерти. Вы не представляете, что значит для бедного человека воспаление легких.

Майкл взъерошил волосы.

– Сколько лет вашей жене?

– Совсем еще девочка – двадцать лет.

Только двадцать – одних лет с Флер!

– Я вам скажу, что сделаю, Бикет: объясню все дело мистеру Дезерту; если он заступится за вас, может, на мистера Дэнби это подействует.

– Спасибо вам, мистер Монт, – вы настоящий джентльмен, мы все это говорим.

– А, ерунда! Но вот что, Бикет: вы ведь рассчитывали на эти пять книжек. Вот возьмите, купите жене что нужно. Только, бога ради, не говорите мистеру Дэнби.

– Мистер Монт, да я вас ни за что на свете не выдам – ни слова не пророню, сэр. А моя жена… да она…