Современная румынская пьеса

Д и о г е н. Он возвратил мне долг. Поешь, Гиппархия! (Вытаскивает нож и режет мясо.)

Оба едят. Появляется  М е т р о к л  в сопровождении  д в у х  п р и с л у ж н и к о в.

В т о р о й  п р и с л у ж н и к. Это та, кого вы ищете, Метрокл?

М е т р о к л (бросаясь к Гиппархии и обнимая ее). Гиппархия, как я счастлив, что ты жива!

Г и п п а р х и я (холодно). Это Диоген!

М е т р о к л (не глядя на Диогена). Ты должна немедленно пойти со мной! Отец со вчерашнего дня сидит на берегу моря и плачет. Он думает, ты утонула. Если б ты его видела, Гиппархия! Он поседел за одну ночь. Он плачет, рвет на себе волосы и ждет, когда морские волны вынесут твой труп. Пойдем, сестра!

Г и п п а р х и я. Я не могу уйти от этого человека, Метрокл! Я люблю его.

М е т р о к л. Если ты не пойдешь, отец умрет.

Д и о г е н. Иди, Гиппархия. Счастье никогда не должно строиться на чужом страдании. Иначе оно будет иллюзорным и недолгим.

Г и п п а р х и я (с глазами, полными слез). Диоген, дождись меня, не уходи!

Диоген ласково улыбается. Г и п п а р х и я  уходит с  М е т р о к л о м.

Д и о г е н (прислужникам). Насколько я понимаю, вы пришли не за ней.

В т о р о й  п р и с л у ж н и к. Разумеется, за тобой.

Д и о г е н. Если вас интересует, как я себя чувствую, то знайте, я здоров и живу прекрасно.

П е р в ы й  п р и с л у ж н и к (уверенно). Ты бродяга, Диоген!

Д и о г е н. Мы вроде бы договорились, что это постоянное место жительства снимает с меня подобное обвинение.

П е р в ы й  п р и с л у ж н и к (тем же тоном). Диоген, у тебя нет жилища.

Д и о г е н (показывая на бочку). Это больше чем жилище. Это — моя вселенная.

П е р в ы й  п р и с л у ж н и к (усмехаясь). Вселенная? Какая вселенная?

Д и о г е н. Моя вселенная. В которой я могу находиться наедине с собой.

П е р в ы й  п р и с л у ж н и к (с сальной ухмылкой). Или с девушкой.

Д и о г е н. Может, она — частица меня самого. Но это не ваше дело.

П е р в ы й  п р и с л у ж н и к. Вы только послушайте! Она — его частица! Вот бы тебе стать какой-нибудь вселенной!

В т о р о й  п р и с л у ж н и к. Почему ты не сидишь в бочке, раз это твое жилище?

П е р в ы й  п р и с л у ж н и к. Или твоя вселенная воняет?

Д и о г е н (спокойно). Я греюсь на солнце перед своим домом.

В т о р о й  п р и с л у ж н и к. Если ты греешься на солнце, значит, ты не в доме, а под открытым небом. А кто находится вне дома и не имеет документов, тот считается бездомным бродягой.

Д и о г е н. Всякий раз, как я вас завижу, я буду прятаться от солнца. (Залезает в бочку.)

В т о р о й  п р и с л у ж н и к. Пошли! У него не в порядке с головой.

П е р в ы й  п р и с л у ж н и к. Постой, у меня идея. Я тоже философ, вот так-то! (Гогочет.)

Не так уж трудно иметь идеи! (Подходит к бочке, поднимает с земли нож Диогена и перерезает веревку, на которой сушится тряпье. Затем толкает бочку к другому прислужнику.)

Так они перекатывают бочку друг к другу. Начинается неистовая игра великовозрастных идиотов. Потом они находят другую забаву, вращая бочку вокруг своей оси, наподобие волчка.

К и ф а р е д. (перестав петь, сначала безмолвно наблюдает за этой сценой, а затем, потеряв терпение, кричит). Прекратите, подонки!

Прислужники на мгновение останавливаются, глядя на кифареда, а затем снова принимаются за свою идиотскую забаву.

(Кладет кифару и устремляется к ним.) Почему вы над ним издеваетесь? Почему, идиоты? Что вам сделал этот человек? Вы злитесь, что он свободен, что он не нуждается в вас? Оставьте его в покое! Оставьте его, слышите?!