Современная словацкая повесть

— Я взяла несколько кустиков нашей красной герани. Она сейчас так красиво цветет, и цветов много… Рано ходила, на траве еще роса была.

Он молча кивнул.

— Вот решила заглянуть к тебе, а то ты совсем меня забыл.

— Я сейчас часто задерживаюсь, работы много… — стал он оправдываться. — Вчера было хотел тебя проведать, но пришлось опять торчать тут до шести. На днях обязательно зайду… А что, если в субботу мы вместе к тебе придем, ты никуда не собираешься?

— Куда мне идти?

— Ну, мало ли…

— Приходите, я всегда дома. Ты же знаешь… А сейчас выслушай меня, я расскажу, зачем пришла… Прямо ума не приложу, как мне быть. Они все твердят одно и то же, все уговаривают меня, дескать, я могу осчастливить одну молодую семью, а тебе велели не говорить об этом.

— Кто? Зуза?

— Вдвоем приходили. Еще в прошлый раз. И вчера опять были. Привели с собой молодую пару; она, кажется, дочка какого-то знакомого Тибора, и муж с ней. У них маленький ребенок, и второго ждут… Я не знаю, Ферко, но, наверное, им можно было бы помочь. Разве тут грех какой? — Она выжидающе посмотрела на сына.

Так, значит, они стоят на своем, даже после той вечерней ссоры, не желают, видно, упускать, что само плывет в руки. В конце концов, сам Тибор это мне дал понять, только не сказал прямо… Мол, обойдемся без тебя, тебе же хуже… Да-да, именно это он и крикнул, перед тем как захлопнуть за мной дверь.

— Наверно, все обстоит по-другому, — с сомнением проговорил он. — Не верь ни одному их слову! Вот увидишь, мама, все обернется иначе…

— Но те молодые мне сами сказали, что им негде жить. А квартиру дадут неизвестно когда. — Мать встала и, опершись руками на стол, чуть наклонившись к сыну, с убежденностью говорила о том, что услышала от них: — Молодые люди меня просили, умоляли сильнее даже, чем Тибор с Зузанной. А когда рассказали мне, в какой они живут клетушке — там даже обычная кровать не помещается, — мне стало их жалко… Я уж им почти обещала…

— А как они себе это представляют? Где же они у тебя поселятся, ты помнишь, как нам было тесно, — покачал головой Франтишек. — А ведь мы там жили все свои…

— Я подумала: выделю им одну комнату. Это же ненадолго, самое большее до осени, второй малыш за это время не появится, ну а с одним ребенком места хватило бы, — самозабвенно объясняла мать. — Нет, надо все-таки сделать так, чтобы у них была квартира. Если они купят Зузкину часть дома, то обязательно получат. — Она замолчала, ожидая, что ответит сын.

— Зузкину часть. Вот как придумали, — присвистнул он.

— Это самое надежное.

— Молодые тут ни при чем, а вот папаша молодой женщины выложит Тибору раза в два больше официальной стоимости! — усмехнулся Франтишек. — Так и будет! Тибор нашел таких, кто нуждается в жилье и кому выгодно переплатить за любую конуру, лишь бы она потом превратилась в отдельную квартиру. Я чувствовал, что Тибор предпримет какой-то ход, за километр отдает его подлой душонкой!

— Он говорил, что она — дочь его друга, — сказала мать уже не так уверенно, как минуту назад.

— Друга? Как бы не так. Это они перед тобой расстилались, чтобы ты согласилась. — Франтишек встал и, подойдя к окну, пробормотал, обращаясь скорее к себе, чем к матери: — Они знают, паразиты, за какую струну дернуть.

— Ты считаешь, я должна отказать им?

— Мама, ты вольна поступать так, как сочтешь нужным. Но, прежде чем ответить «да», подумай как следует.

— А мне показалось, что я поступаю правильно… — Она немного оживилась: — Но последнее слово еще за мной.

— Не хватало тебе на старости лет влипнуть в какую-нибудь историю, — тихо проговорил сын. — Не верь Тибору, ведь он за деньги отца родного продаст, неужели ты его не знаешь?

— Часть дома принадлежит одной Зузке… — попыталась возразить мать.

— Это не имеет значения, — прервал он ее раздраженно, — они оба дуют в одну дуду!

— Тогда я скажу, что не согласна! — решилась мать. — А эти молодые пусть поищут, может, им кто друзей продаст.

— Может быть, и так… — согласился Франтишек.

Ему пришло в голову, что, даже если мать не примет сейчас их предложение, это еще не конец всем махинациям. И не только с их стороны. Дома через три или дальше, на соседней улице, какой-нибудь жилец, у кого есть ловкий зять или сын, наверняка клюнет на это, а может, и сам он в таких делах не промах. Если не Зузка с Тибором, так кто-то еще нагреет себе руки…

— Но что они мне теперь скажут, — вздохнула мать, — ведь сразу догадаются, что я говорила с тобой.

— Можешь и не скрывать. А Зузке я тоже кое-что выскажу. Это ей просто так не пройдет.

— Прошу тебя, ничего не затевай, я сама все улажу. Мне не хочется вражды между вами. У меня и остались только вы двое, этим и живу. Относитесь друг к другу так, как положено брату и сестре. Или хотя бы делайте вид, что ладите друг с другом. — В ее голосе послышалась горечь.

— Это очень трудно, мама, — пробормотал он. — И с каждым днем становится все труднее.

— Я, пожалуй, пойду, — сказала мать, вставая со стула.

— Пройдем здесь, боковой дверью, не стоит тащиться назад через весь цех.