Современная словацкая повесть

На ближней скирде скалится маленький Йожко Битман, сын управляющего богадельней, радуется, что опять удалось кое-чего подглядеть. Игор Битман не устает наставлять сына: только так и можно разгадать людей, которые из себя всегда что-то корчат. Битман-старший в этом деле стреляный воробей, ведь это он выследил, как Канталичова, бывшая управляющая, таскала со склада дома престарелых пододеяльники. Битман с ходу настучал на нее и сам стал управляющим — а для электрика, которому работка не в охотку, лучше должности не придумаешь. Он выиграл жестокий бой — четвертым за три года заступил на это место и удержался. Да, дети знай подрастают, и родители по вине жилищного кризиса им поперек горла. Отсюда прямая дорожка к Игору Битману — и хоть мест нет у него, но за тысячу крон можно что-нибудь выкроить. Йожко идет по стопам родителя: папаша для него образец.

Горемычная, отвергнутая почтальонша Яна Швабекова отходит от скирды. Мотоциклиста Феро уже и след простыл. Битман-младший, соскользнув со скирды, щекочет соломинкой Гарино — давай просыпайся. У старого пса крепок сон.

Феро резко притормаживает перед домом — он обожает быструю езду, тогда он чувствует себя настоящим мужчиной. Это чувство он редко испытывает — оно просыпается в нем только в подпитии или при быстрой езде. Однажды, правда, такое чувство возникло, когда Феро впервые спал с Яной, но с той поры он всякий раз вспоминает, что Яна не Джейн Фонда, которую он по-настоящему любит и наклеил даже на бензобак. Актриса волнует воображение Феро уже давно, поскольку снимается без бюстгальтера. Это, собственно, и довело его до настоящей любви.

В прихожей жмутся родители-пенсионеры.

— Заждались тебя, — говорит отец.

— Дал бы чуток на домашность, — отзывается мать.

— Чего свет зря расходуете! — накидывается на них Феро. — Нечего деньгами швыряться!

— Либо дай ключ от кладовки, — не сдается отец.

Феро, ощупав себя, обнаруживает, что ключей нет. Видать, потерял в канаве, не то под скирдой.

— Чего вам в кладовке понадобилось? — ворчит он раздраженно.

— Есть хотим, — едва тянет мать.

Феро глядит на отца.

— Пенсию уже пропил?

— Не несут пенсию, — вступается за отца мать.

— И ты носу не кажешь. Просить не пойдем, — заносится отец. Щеки у него совсем впали.

Феро тотчас подхватывает.

— У соседей бы попросила!

— Не стану просить.

— Тогда в долг возьми.

— Не дают больше…

— Брат где? — Феро ищет лазейку.

— Письмо прислал.

— А сестра?

— Не пишет. Является только, как яблоки поспеют.

Феро все и без того знает.

— Ничего нет. Ни ключей, ни денег.

Настает тишина, и Феро из этой тишины выбегает на улицу. Бежит под голубыми неоновыми лампами прямо к корчме, к общепиту «Надежда».

Из-за стойки выскакивает везучий мужик Штефан Моравчик.

— Привет, Ферко! — улыбается он. Такие ему по душе.

— Налей, — тычет Феро в пятидесятиграммовую рюмку.

— Посадят меня, — кивает Моравец на вывеску: «В кредит не продаем».

— Стихни! — говорит Феро строго, а перед глазами видит мать — ждет у запертой кладовки.

Моравец, вздохнув, наливает. Он сочувствует людям и уж как-нибудь переживет пятьдесят граммов для Феро; парень Феро порядочный, его порядочность выдержит почти столько, сколько и печень, — на двадцать лет в «Надежде» их хватит.

Феро выпивает и топает домой. В руке держит большую отвертку.

В прихожей темно — это родители-пенсионеры экономят электричество.

Феро зажигает свет и взламывает дверь в кладовку. Как настоящий мужчина. Проходит в комнату и раздраженно включает телевизор. Минутой позже появляются родители. Едят сало с компотом.

— Мне дашь? — спрашивает Феро у матери.

Мама приносит ему тарелку с нарезанным салом и черешневый компот.

— Я могу накопать картошек? — спрашивает она у Феро, потому что он здесь хозяин.

— Там еще одна мелочь, — отвечает Феро, не отрываясь от экрана. — Не женюсь на ней.

— А сам-то ты знаешь, чего хочешь? — метит мать в самое уязвимое для Феро место.

— Знаю, — привирает он.

— Пойду подою, — думает вслух мать, прикидывая, как бы раздобыть крону-другую.

— Не мельтеши! — одергивает ее отец, увлекшись передачей.

На экране спортивные стрелки бьют по мишеням.

Перед домом под старой липой кучка мальчишек и Битман-младший. С каждого он собирает по кроне и ведет их к богадельне. На скамейке сидит старый Яро. Правда, настоящее его имя другое. В тот день, когда он приехал в богадельню, был храмовый праздник, в битком набитой цирковой кибитке он из ружья попал в бумажную розу, а потом стал носить ее в петлице.

— Зачем ее носишь? — спросил его тогда еще маленький Битман.

— Чтобы мир был по-весеннему ярким, — улыбнулся тот, и за это его долго прозывали старый Яшо, якобы от Ярослава; а уж потом возник Яро.

— Куда путь держите, сорванцы? — улыбается старый Яро.

— Пошли с нами, — приглашает его Битман-младший, чтобы он их не выдал. — Посторожишь.

Старый Яро сторожит, пока мальчишки, взобравшись на грушу, чего-то ждут. Наконец в новой ванной, которую Игор Битман всю облицевал заграничным кафелем, зажигается свет. Мальчишки тихо ойкают, слезают с дерева и исчезают во тьме.