Современники и потомки о восстании С.Т. Разина

В отличие от «Повествования…» фактическая сторона «Сообщения…» заслуживает куда большего доверия. Автор предпочитает не пробавляться смутными слухами и известиями. Вполне вероятно, что это человек, имевший доступ к официальным, а возможно, и неофициальным правительственным источникам. Не исключено, что он имел доступ ко двору великого государя и знаком со многими царскими сановниками. Неведомый англичанин в целом придерживается той же трактовки событий, что и администрация Алексея Михайловича, но приводит немало собственных суждений и наблюдений, весьма важных для понимания социальной природы разинского движения и его международного значения. Насыщенность фактами, яркая, не без литературного блеска, манера изложения, а главное — знание предмета привлекли к «Сообщению…» большое внимание современников. Правда, это имело и другие последствия: из анонимного сочинения как кладезя редких сведений о восстании в России начали широко черпать данные многие из авторов, взявшихся за описание тех же событий: голландцы Я. Стрейс, Б. Койэтт, швед Э. Кемпфер, француз Ж. Шарден и др.

Крайне враждебная интерпретация крупнейшего народного выступления в России ведет к тому, что причиной, его вызвавшей, в «Сообщении…» назван «злонамеренный» и бунтарский дух Разина[32]. Но, противореча самому же себе, анонимный автор вынужден отметить и другие причины. Так, им признается, что Разин получил огромную поддержку, поскольку прямо заявил о своих целях: «Повсюду обещал он народу… вольность и избавление от ига… бояр и дворян, которые, как говорил он, держат страну под гнетом». «В самой Москве, — сказано в „Сообщении…“, — люди открыто восхваляли Стеньку, полагая, что ищет он общего блага и свободы для народа»[33]

. Здесь очень точно схвачена основная суть знаменитых «прелестных» писем восставших, встретивших горячий отклик в массах.

Та же двойственность оценок имеет место в «Сообщении…» и при объяснении успехов восставших. С одной стороны, неизвестный англичанин считает, что «Стенька столь преуспел в своем умысле» лишь «посредством козней» и с помощью «подлых уловок» (имеется в виду дезинформация по поводу царевича Алексея и бывшего патриарха Никона, которые якобы заодно с повстанцами и т. п.); с другой же — констатирует: «…ежели бы силы мятежников… соединились и действовали согласно, нелегко было бы государеву войску противостоять им и одолеть их»[34]. При всей своей антипатии к восставшим автор «Сообщения…» воздает им должное как людям, которые не только умеют драться отчаянно, но и встречают смерть «с мужеством необыкновенным, будучи в твердом убеждении, что умирают они за правое дело». Всячески подчеркивая и выделяя в действиях восставших фактор террора, английский современник в то же время достаточно объективно описывает кровавую бойню, учиненную царскими карателями над разницами под Арзамасом: «Место сие являло зрелище ужасное и напоминало собой преддверие ада»

[35]. В этих словах можно уловить если не промельк сочувствия жертвам репрессий, то во всяком случае осуждение столь массовой и неоправданно жестокой расправы над участниками восстания.

По-английски сдержанно отзывается о «великом мятежнике Разине» Томас Хебдон — доверенное лицо британской Русской компании короля, один из наиболее влиятельных деловых зарубежных людей в Москве. Письмо, адресованное им своему соотечественнику— торговому представителю Р. Даниелю, датировано 6 июня 1671 г., т. е. днем казни С. Т. Разина, и написано под впечатлением этой страшной экзекуции, которую Хебдону в числе многих других иностранцев довелось наблюдать лично[36]

. Но письмо интересно и как памятник человеческой мысли. Т. Хебдон тщится писать с возможной бесстрастностью, не выказывая сочувствия ни правительству царя Алексея, ни разницам. Эта позиция холодного наблюдателя проявляется у него куда заметнее, чем у анонимных английских авторов «Повествования…» и «Сообщения…». Те столь рьяно и ожесточенно обрушиваются на восставших, словно и не воспитывались в доброй старой Англии, где еще в XIII в. была принята Великая хартия Вольностей и где в 1688 г., т. е. 17 лет спустя после разинского движения, парламент проведет исторический Билль о правах, декларирующий права и свободы подданных и ограничивающий монархию.

Однако за внешним объективизмом Хебдона скрывается вовсе не социально-политическая нейтральность, а однозначная враждебность по отношению к восставшим. Так, английский очевидец не в силах скрыть своего удовлетворения по поводу того, что четвертованное тело Разина палачи оставили псам на съедение: «…смерть, — пишет Хебдон, — достойная такого злодея».