Современный чехословацкий детектив

Йозеф расплылся в улыбке. Он был младше меня всего лишь на четыре года, но выглядел так, будто и до тридцати не добрался. Когда двенадцать лет назад он пытался внушить мне, что из школьной математики я не забыл даже того, чего вообще никогда не изучал, моя жена решила, что я привел в дом какого-то салажонка, а не двадцатичетырехлетнего инженера-строителя и младшего сержанта.

— Здорово! — ответил Йозеф на мое приветствие. — Как время провели? — Он игриво подмигнул мне.

— Ты имеешь в виду пани Дроздову? — холодно спросил я, сделав ударение на титуле этой прекрасной дамы.

Он ухмыльнулся.

— А ты думал, она девица? Для тебя это имеет значение?

— Нет, — ответил я. — Но меня не устраивает иное. Кое-какие события…

— Давай по порядку, — оживился Йозеф. Отодвинув бумаги, он оперся локтями о стол, готовый насладиться пикантностями, которые я перед ним сей момент выложу.

Я молча смотрел на Йозефа. Тот улыбался во весь рот, и в глазах играло лукавство.

— Ты ведь хотел меня развлечь и утешить, — начал я наконец. — В моем одиночестве и заброшенности.

— Ну да, — горячо подтвердил он. — А что, я маху дал? Ничего из этого не вышло?

Я покачал головой.

На лице Йозефа мелькнула тень разочарования.

— Тогда ты сам все испортил! — заявил он недовольно. — Ганичка — это же бомба с заведенным механизмом. Стоит лишь нажать одну маленькую кнопочку… — И он вздохнул, словно сожалея, что я этой кнопочки не нашел.

— Там оказался ее дядюшка.

— Кто?

— Пан Эзехиаш.

— Дядя Луис? — Йозеф воззрился на меня с неподдельным изумлением. — Так он, выходит, вернулся?

— Ага, — сказал я. — И снова ушел. Навеки.

— Что-о-о? Что ты мелешь?

— Преставился. Мы нашли его там мертвым.

Йозеф резким движением убрал локти со стола.

— Ну и ну! Слушай, вот кошмар-то! Как Ганка?

— Это я его нашел. В той каморке с отдельным входом, где собраны модели.

Йозеф глядел на меня, словно не понимая, о чем я говорю.

— Долго он там лежал? — мрачно спросил он.

— Нет. То-то и оно.

Мой друг непонимающе наморщил лоб.

— А все-таки что с ним случилось?

— Кто-то его застрелил. Поручик, который приехал расследовать это дело, уверяет, что именно тогда, когда мы там были. Вернее, был я один. Пани Дроздова уходила за ключами от дома.

Если б выражение «окаменел от ужаса» употреблялось в буквальном смысле, я лишился бы единственного в своей жизни друга. А теперь у меня была возможность злорадно любоваться безграничным смятением, которое его охватило. Видеть Йозефа в таком состоянии был случай столь же редкий, как обнаружить золотой самородок в котловане нашей стройки. Однако он быстро пришел в себя.

— Что там произошло? Черт тебя побери, рассказывай все по порядку!

И я рассказал. Не забыв упомянуть о павшем на меня подозрении.

— Да это же чушь! — мгновенно отреагировал Йозеф. — Ты ведь его вообще не знал!

— А ты его знал?

— Немного. Видел однажды. Лет десять назад, а то и больше. Приезжал на спартакиаду. Говорил, что когда-нибудь вернется домой умирать, — с горечью продолжал Йозеф. — Он тогда еще был хоть куда, и мы посмеялись. И видишь — сбылось. Бедный старик! Вот уж небось не представлял себе такого конца после всего, что пережил!

Теперь, настал мой черед. Я озадаченно вытаращил глаза на Йозефа.

— Он жил в Америке. За границу эмигрировал во время войны. Тогда, в шестьдесят пятом, рассказывал нам, сколько ему довелось хлебнуть. После войны он служил врачом на каком-то французском корабле. Потом поселился в Мексике.

— Он был врач?

— Зубной. В Мексике открыл практику. Рассказывал нам, как иногда пациенты расплачивались с ним грудой коровьих шкур. — Йозеф грустно улыбнулся. — Отличный был старик. Совсем не такой, как его брат — Ганкин папаша.

— Тот еще жив?

— Нет. Умер в шестьдесят пятом, через пару месяцев после отъезда Луиса. У него сердце разорвалось от зависти и злобы, — усмехнулся Йозеф.

— К кому? К брату?

— Да нет. К коммунистам. А визит преуспевающего брата подлил масла в огонь. Он был прирожденный предприниматель, налоги платил как миллионер, а ведь перед войной начинал с небольшой мастерской. Ганичку и ее болвана братца ожидало будущее, можно сказать, наследных принцев. Только потом все пошло псу под хвост. У них, правда, осталась вилла на Баррандове, и Ганкина мать совершала буквально чудеса, чтобы сохранить весь этот светский лоск. Господин Антонин Эзехиаш, заправлявший большой отопительной фирмой, каждый вечер должен был снимать комбинезон и целый час мыться душистым мылом, чтобы отмыть запах автогена. Деньги-то он продолжал делать все время, я думаю, он тогда припрятывал массу дефицитных материалов. Дядюшка из Америки всем им дал по мозгам, заявившись перед ними в широкополой шляпе, с рассказами о гасиендах и яхтах миллионеров.

— Луис был богачом?