Современный румынский детектив

— Да, это так. Но в поезд ты вскочил всего лишь за несколько минут до появления милиционера. Поэтому никак не мог сосредоточиться и выглядел совсем ошалевшим. Не ожидал, что они спохватятся так быстро. А в итоге оперативность, с какой действовала милиция, обернулась для тебя удачей.

— Ты утверждаешь, будто я вылетел из Бухареста самолетом, который прилетает в Яссы раньше, чем приходит поезд? Но я ничего не знал об этом рейсе. Иначе обязательно отказался бы от билета на поезд. Только из-за того, что Рафаэла не переносила самолеты, я…

— Хватит завирать! Утром третьего января в Яссы отправлялись два самолета, а не один. Ты вылетел первым, дополнительным. Он приземлился в Яссах чуть раньше семи. И это я тоже выяснил только сегодня.

— Может быть, ты нашел меня в списке пассажиров?

— У меня еще нет данных, подтверждающих этот пустяк.

— Вернее, эту выдумку.

— На хорошей машине от аэропорта до Бырнова примерно полчаса езды, Этого вполне достаточно, чтобы вовремя приехать на вокзал, дождаться поезда и незаметно забраться в него. Было еще темно, и пассажиры спали. Ты переоделся в туалете и как ни в чем не бывало вышел из него, будто после неурочного отправления естественных надобностей. Ко всему прочему тебе крупно повезло с милицейской проверкой.

Он упрямо демонстрировал полную невозмутимость и равнодушно курил. Кем-кем, а сумасшедшим его нельзя было назвать. Его самообладание выводило меня из равновесия, и я сделал над собой усилие, чтобы не взорваться. Мне предстояло выложить свой главный козырь.

— Неужели ты не понимаешь, что все это сказки? Придумано неплохо, но нет ни капли правды, ни одного доказательства!

Я покончил с огрызком и закурил. Нетерпение подстегивало меня.

— А теперь я укажу на твою ошибку. Такую малюсенькую, совсем ничтожную, как у грамотея, что пишет «корова» через «а». Ты слыхал о некоем Бустере?

— Нет… это еще кто?

— Бегун.

— Ты что, запустил по моему следу бегуна? — заржал он как жеребец. — Этот Бустер мчался за поездом и засекал все мои действия?

Он упивался собственным остроумием. Но мне было не до смеха.

— Вовсе нет. Но, сам того не ведая, спортсмен помог мне вывести тебя на чистую воду.

— Объясни все-таки, в чем дело.

— Он выиграл один из самых знаменитых мировых забегов — новогодний кросс в Сан-Паулу.

— Желаю ему дальнейших успехов.

— О его победе наша пресса сообщила только третьего января. Первого и второго газеты не выходили.

Он нахмурился:

— Ну и бог с ними.

— Да, разумеется. Но есть одна деталь: ты выехал из Бухареста второго января.

Наконец-то он смекнул, в чем дело, и осклабился. Глаза у него забегали. Ему явно стало не по себе.

— Находясь в состоянии крайнего возбуждения, ты случайно прихватил с собой в поезд газеты из самолета, да к тому же позабыл их в купе. Газеты еще пахли типографской краской. В этом и состояла твоя ошибка, Аркадие Манафу. Растяпа ты!

Он с угрожающим видом вскочил. На него было страшно смотреть, но я не боялся его, он вызывал у меня только отвращение, Хотелось одного — как можно скорее покончить со всем этим.

— Сядь, иначе я не ручаюсь за твою жизнь, прикончу тебя без колебаний.

— Чего ты хочешь от меня?

Я кашлянул, глянул на него в упор и сказал:

— Несмотря на отвращение, которое ты мне внушаешь, я вынужден воспользоваться частью твоих сбережений. Мне очень нужны деньги. Много денег. Доллары.

Его взгляд скользнул мимо меня и устремился куда-то вдаль.

— Деньги! Доллары! Да разве такое ничтожество, как ты, умеет тратить деньги? Деньги сродни старому драгоценному вину. Обидно, когда его вкушает несведущий. Сколько тебе надо?

— Пятьдесят тысяч.

— Пятьдесят тысяч?! Но это все, что у меня есть.

— Все так все. Мне не жаль тебя.

Манафу тяжело задышал. Чтобы успокоиться, схватил сигарету и закурил. Ладони его увлажнились от пота. Как опытный картежник, он вытер их сначала о холодный деревянный стол, затем о пуловер. Молчал он долго, и я оставил его в покое. И охотник, прежде чем добить раненого зверя, дает ему передышку.

Наконец Манафу поднял глаза — посмотрел на меня так же, как в тот первый вечер, когда мы оба плутовали за карточной игрой.

— Я не могу отдать тебе все.

— Нет, можешь.

— Это негуманно!

Я не мог удержаться от смеха.

— Правильно говорят, что юмор рождается из несовместимости интуиции с абстрактным мышлением. Ты юморист, Аркадие Манафу.

— Да у меня и нет такой суммы, — пожаловался он.

— Не может быть. Во всяком случае, деньги ты мне из-под земли достанешь.

— Зачем тебе столько денег?

Я пожал плечами. Он пробормотал что-то невнятное и, сделав всего несколько затяжек, потушил сигарету. Торг начался.

— У меня нет денег. Но взамен я отдам тебе марки, половину коллекции.

— Нет, мне нужны только деньги. Что я буду делать с марками, которых у тебя, впрочем, и нет. Повторяю еще раз, мне нужны деньги, и ровно столько, сколько я сказал.

— Ты что, думаешь, будто я печатаю доллары прямо здесь, не сходя с места?

— Разумеется, нет. Но ты можешь выписать мне чек, чтобы я мог снять деньги с твоего счета в банке.

Казалось, он потерял дар речи. Однако после долгого молчания Манафу поинтересовался: