Совы не моргают. Некоторые рубашки не просвечивают. Подставных игроков губит жадность

— Не говорите глупостей, — ответил я. — Мы вообще ни у кого ничего не будем спрашивать. Мне известно, что он водит спортивную машину и зарегистрировался под фамилией Чалмерс. Сперва надо просто осмотреться.

В этот утренний час мотель уже покинула добрая половина постояльцев, и горничные убирали номера.

Я посоветовал Фишеру расправить плечи и напустить на себя уверенный вид.

— Первая заповедь сыщика, — сказал я ему, — ни в коем случае не показывать окружающим, что вы чего-то ищете. Надо вести себя так, как будто вы хорошо знаете, куда и зачем идете. Потому что если вы будете суетиться, вас могут остановить, чтобы помочь, и тогда запомнят. Вы должны идти целеустремленно, но без особой спешки. Если вы не нашли то, что искали, то поспешите отойти, как будто что-то забыли.

Идя по подъездной аллее, я увидел спортивную машину рядом с дверью 24 номера.

— А теперь что? — засыпал меня вопросами Фишер. — Мы нашли этого парня, и что это нам даст?

— Теперь мы с ним поговорим.

Мы подошли к двери его номера, и я постучал. Никто не ответил. Я постучал сильнее. Тот же результат.

— Наверное, он завтракает, — предположил я. — Пойдем посмотрим.

Мы зашагали мимо конторы мотеля к ресторану.

— Вам известно, как он выглядит? — спросил Фишер.

— Я думаю, что смогу его узнать, — ответил я. — Самоуверенный и нетерпимый фанатик… У него высокие скулы, густые волосы, горящий напряженный взгляд и слабый безвольный рот. Движения резкие, нервные, нетерпеливые.

Мы зашли в ресторан. Фишер взял себе чашку кофе, а я тост с корицей и чашку шоколада.

Медленно, осторожно я принялся разглядывать посетителей ресторана. Среди них не было Джорджа Кэдот-та, если только я не ошибся в определении внешности этого парня.

Мы вернулись к номеру Кэдотта.

— Может, он был в ванной, — сказал я. — Постучим еще раз.

Я громко постучал в дверь. Опять никто не ответил. Я повернул ручку двери и толкнул ее.

— Эй, эй! Что вы делаете! — запротестовал Фишер.

— Хочу заглянуть.

Дверь бесшумно распахнулась. Фишер отступил.

— Тут я вам не союзник, — сказал он.

— Тогда подождите у двери.

Это меня вполне устраивало, потому что хотелось поговорить с Кэдоттом без свидетелей, да и Фишер не будет трещать пальцами у меня под ухом.

Войдя в номер, я мягко закрыл за собой дверь и постоял немного, пока глаза не привыкли к полумраку.

Кровать была не тронута, очевидно, этой ночью на ней не спали. Чего-чего, а этого я никак не предполагал.

Я обошел кровать, направляясь к ванной, и вдруг заметил пару ног в ботинках. Я подошел ближе. Это были в высшей степени красноречивые ноги. Рассказанную ими историю я до сих пор не могу вспоминать без содрогания.

На полу лежало тело убитого мужчины. Мертвец был полностью одет. Крови вытекло немного. Я разглядел только красное пятнышко на груди и маленькую лужицу на толстом ковре.

У меня не было никаких сомнений в том, что я вижу Джорджа Кэдотта, и в том, что он мертв. Это был мужчина с шапкой густых черных волос; которых давно не касались ножницы парикмахера. У него было скуластое лицо с безвольным подбородком. Его глаза были закрыты, рот разинут. Состояние его одежды не обнаруживало следов борьбы. Все было в порядке. Под полой пиджака мужчины виднелся кожаный футляр для ключей. Я поднял его и сунул себе в карман.

Вернувшись к двери, я вытер носовым платком ручку, вышел из комнаты, закрыл дверь и вытер ручку с внешней стороны, спрятав платок в кулаке.

Фишер прогуливался по двору, старательно делая вид, что он видит меня впервые в жизни.

Я быстро подошел к нему и сказал:

— Пойдемте отсюда.

— Что он сказал? — спросил Фишер.

— Его нет в номере, — ответил я. — Я не стал осматривать комнату, а просто взглянул от двери.

— О, значит, он не спал.

— Его постель вообще не тронута.

— Черт бы его побрал!

— Совершенно с вами согласен.

— Но ведь его машина здесь. Он не мог отойти далеко. Не лучше ли справиться у администратора.

— Нет, не лучше.

— Что же нам теперь делать?

— Мы вернемся в город.

— Не понимаю, — возразил Фишер. — Мы ведь проделали неблизкий путь, ехали сюда, чтобы повидаться с Кэдоттом, а теперь вы заявляете, что мы возвращаемся обратно.

— Верно, мы передумали.

— Не понимаю почему.

— Вы и не должны все понимать, — заметил я. — По сути дела это вы уговорили меня ехать сюда.

— Я ничего не мог поделать с собой. Мне хотелось быть на линии огня. Ожидание было просто невыносимо. Скажите, Лэм, вам не кажется, что Кэдотт уже осуществил свою угрозу и написал Минерве?

— Не знаю.

— Мы должны связаться с ним и остановить.

— Думаю, что я остановил его, — сказал я.

— Каким образом?

— Я встретился с Лоис Марлоу и рассказал ей, кто я такой и зачем приехал.

— Вы думаете, она передала это ему?

— Иначе зачем ему было срочно приезжать сюда и регистрироваться под вымышленной фамилией?

— Да, это верно, — признал Фишер.

— Итак, я отвезу вас в оклендский аэропорт, — сказал я, — и вы вернетесь домой с первым самолетом.

— Но я хочу быть с вами! Я приехал сюда для этого.

— Вы вернетесь, — настаивал я. — Вы только мешаете мне работать.

— Я не могу сразу ехать в Окленд. Мой чемодан остался в отеле.