Сожжённые цветы

Приняв на грудь, Симонян взялся болтать. Вовремя заданные сыщиком вопросы помогли узнать, что все дни и ночи, в которые совершались убийства и поджигались церкви, художник провёл в театре. Бывшая жена назад его не принимала, на съёмную квартиру не хватало денег, а тут — ничего, удобно даже. Он пожаловался, что, приехав в Гродин год назад, ночевал даже на вокзале, а потом Ваня Фирсов позволил ему пожить на заброшенной даче под Остюковкой. А там света нет, удобств нет, а ещё на него бомж напал — ограбил и избил. Тогда он уехал с той дачи — ну её!..

Алиби ему могли составить охранники театра — с ними он принимал успокоительное в виде дозы водки по вечерам, а также парни-проститутки, навещавшие его чуть ли не каждый день. Их Гарик находил на виртуальных просторах — вдоволь. Паше удалось даже вытащить из пьяненького художника имена.

Седов вернулся к Вальпургиевой ночи — Симонян щедро разлился воспоминаниями, живописуя студенческую веселуху. Нашёл что сказать и о девушках со своего курса: дуры разного сорта. Иру Гарик считал дурой занудной, Гелю — злой, Наталью — бестолковой, а Соню — жадной. В студенчестве, Симонян развлекался злобными выходками против них (на шабаше в Вальпургиеву ночь он тоже поразвлёкся), а девушки намеренно бойкотировали его.

Седов слушал, играя толстой еловой шишкой, случайно обнаруженной на столике рядом с диваном.

— Бог дал мне моих друзей! — Симонян теперь обращался к отцу Сергию. — Бог меня любит! Вот Артурчик — он меня на работу взял. А Ванька, так тот и вовсе… прикрыл.

— От чего? — живо спросил Седов.

Симонян заёрзал и стал юлить:

— Да я натворил… неважно. Ну, эту анашу поджёг, а потом по пьяни к одному… — он икнул, — пристал. Ай, ну его, не хочу вспоминать!

И тут Седов повёл себя более чем странно, что любовным сумасшествием уже не оправдывалось.

— Гарик! — позвал он художника.

Тот поднял голову — и шишка врезалась ему в лоб. Симонян осоловело вылупил глаза.

— Простите! — сказал сыщик. — Серёжа, идём!

Витя Калачёв

12 октября

В этот день Седов заявился прямо в отдел. Прежде себе такого сыщик не позволял. И даже в прошлый раз, когда передал сведения о женщинах, чьи тела были обнаружены в сожжённых церквях, Паша звонил Вите на мобильный.

Легализуя те сведения, Калачёв сильно не распространялся, откуда они появились. Просто сказал (по совету того же Седова), что осенило проверить подруг Китаевой.

И тем более Калачёву не хотелось, чтобы после визита рыжего сыщика обнаружился источник Витиных «осинений».

А вскоре Витя понял, что деваться ему некуда. Сыщик через его голову переговорил с Хвостовым и получил официальное разрешение поделиться своей добычей с оперативной группой. Теперь лейтенант не сомневался в своём разоблачении.

Оперы собрались у компьютера главного спеца по IT-технологиям Димы Крестовского. Седов отдал флешку с записью, Дима раскрыл список файлов. Паша выбрал один, и на мониторе появилось изображение.

— Это видео пришло по почте. Дай бумажку и ручку — я запишу е-майл и пароль к нему. Попробуй проверить, Дима, откуда присылались письма.

Первые кадры видеозаписи испугали Витю до такой степени, что он потерял дар речи. Слегка придя в себя, исподтишка осмотрел коллег — как их реакция? — и успокоился: все выглядели шокированными.

— Это же пытка… как в кино, — прошептал Дима. — Это настоящее?

— Настоящее. После моего ухода посмотрите, — сказал Седов, который не мог не заметить, как побледнели люди, которым ежедневно приходится видеть смерть.

— Сейчас будем смотреть, — распорядился Хвостов, как самый толстокожий. — А Павел Петрович поделится своими мыслями.

Витю передёрнуло, плотный завтрак, которым накормила его мама, поднялся к горлу.

— Да какие там мысли… — скромничал рыжий сыщик. — Может, вы сумеете больше выводов сделать?.. Звука нет. Кстати, пытка — это имитация инквизиционного процесса, разоблачающего ведьм. Орудия для пыток изготовлены по средневековым образцам… Посмотрите на таймер! Я посчитал, что на каждую женщину З. А….

— Что ещё за «зеа»?

— Он подписывал письма «З. А.»: Зелёный Астроном, Зубастый Архитектор, Зычный Алкоголик… Не знаю. Я хотел сказать, что он на каждую женщину тратит несколько часов, но на нашей записи — всего по три минуты. Зато отобраны только те кадры, на которых невозможно разглядеть убийцу. Вот плечо, капюшон, рука. Особых примет нет… А вот кадры в церкви — он принёс тело. Пожар…

— Где это происходит? — заинтересовался Хвостов. — Земляные стены, по-моему?

— Мне показалось, что это подвал. В правом углу иногда в кадр попадает деревянная лестница. Подвал глубиной около двух метров и размерами примерно три на три. Освещение — от переносного генератора, электросеть в помещение не проведена. Я сделал фото орудий пыток и съездил на станкостроительный завод — вдруг у них изготавливалось что-то подобное. Мастер отправил меня к кузнецам. Объехал все гродинские кузни, но тех, кто это сделал, не нашёл. Думаю, он привёз инструменты откуда-то.

— Похож ли этот человек на портрет, составленный со слов свидетелей?