Сознание. Все тайны разума – от растений до искусственного интеллекта

Если вы выберете более концептуальный подход к сознанию, данные свидетельствуют о том, что существует гораздо больше систем, обладающих сознанием. Возможно, все животные, все одноклеточные бактерии, а на каком-то уровне, возможно, даже отдельные клетки, которые имеют автономное существование. Мы можем быть окружены сознанием повсюду и находить его там, где мы этого не ожидаем, потому что наша интуиция говорит нам, что мы найдем его только у людей и, возможно, у обезьян, а также у собак и кошек. Но мы знаем, что наша интуиция подвержена ошибкам, поэтому нам нужна наука, которая бы рассказала нам о реальном состоянии вселенной[62]

.

Я поддерживаю его всем сердцем, но затем он продолжает что-то вроде: «Мы знаем, что большинство органов в вашем теле не порождают сознание. Ваша печень, например, очень сложна, но, похоже, у нее нет никаких чувств»[63]

. Если можно представить, что у червя есть некоторый уровень сознания (и что он будет сохранять свое сознание, находясь в человеческом теле), то вносит ли это вклад в объем сознания, которое «я» испытывает прямо сейчас, не имеет отношения к вопросу о том, испытывает ли что-то червь. Таким образом, эти отдельные линии исследования (что способствует «моему» сознанию против того, что обладает сознанием

) в конечном итоге подменяют более широкий вопрос о том, что такое сознание само по себе и где во вселенной мы его найдем.

Развивая представление о том, что бактерии или отдельные клетки могут иметь некоторый уровень сознания, Кох, похоже, открыт для современной версии панпсихизма, но в том же разговоре он утверждает, что мозжечок с его шестьюдесятью девятью миллиардами нейронов «не порождает сознание». Но только потому, что мозжечок не отвечает за часть моего мозга, которая управляет языком, или за поток сознания, который я считаю «собой», мы все еще можем задаться вопросом, является ли он другим регионом

(или регионами) сознания, так же как мы можем предположить, что червь или бактерия могут обладать сознанием. Хотя здесь Кох обращается к сознанию в двух разных контекстах, рассматривая панпсихический взгляд в одном случае и указывая на специфические процессы в теле, не включенные в типичный опыт сознания, в другом – общие размышления на эту тему в нейронауке и философии имеют тенденцию быть непоследовательными; или, по крайней мере, часть разговора порой отсутствует.

И хотя, как упоминалось ранее, определение Томасом Нагелем слова «сознание» (т. е. каково быть чем-то) является наиболее точным способом говорить о субъективном опыте, люди используют это слово различными способами (способность к рефлексии, бодрствование, бдительность и т. д.), что вызывает дополнительную путаницу. Но мы можем продолжать задавать вопросы о том, существует ли сознание вне систем, которые могут сообщать об этом, – мы просто должны делать это на другом уровне разговора. Например, когда я нахожусь без сознания в период глубокого сна, то все, что мы знаем, это что часть системы, которая составляет «меня», была выключена; непрерывность (и даже реальность) моего опыта прекращается на время, потому что работа этой части системы прекращается. Но остается ли само сознание в других областях моего мозга или тела, пока переживание «меня» приостановлено, остается открытым вопросом.

Независимо от того, сколько знаний мы получаем о работе мозга, этот вопрос, вероятно, останется без ответа: насколько глубоко во вселенной существует сознание? В «Сознающем уме» Дэвид Чалмерс предполагает, что сознание может проявляться в функционировании чего-то столь же простого, как элементарное технологическое устройство: