Созвездие видений

Блекнет странная греза. Погоди! Еще мгновение, еще!.. Старый Степан, исцеленный водою памяти, пришел и стоит теперь, опираясь на сук, из-под лохматых бровей глядя через канал на сухонького мастера в немецком кафтане. Тот же исступленно шепчет заклинания, узнав главного соперника. Вьется черная змея-трость… За плечами Степана словно оживает искалеченный лес, шиповник тянет обагренные лапы, дикие пчелы роями вылетают из дупел; вспыхивают желтым огнем, не хуже, чем у мага, зрачки крадущихся зверей. Ливень, полновесный, очищающий, обновляющий землю, в грубых гласах грома рушится, валя и срывая обрывы канала… Но встает за Учителем шелестящая, шепчущая мгла, реют в ней перепончатые крылья, бродят белесые фантомы.

Не дождаться исхода… БОЙ ИДЕТ!

Александр КОЧЕТКОВ

ПРАКТИКУМ ПО ТЕОРИИ ВЕРОЯТНОСТЕЙ

Темнело и холодало катастрофически быстро.

На конечной остановке “Транспортный институт” переминающийся с ноги на ногу Сергеев грустно ждал трамвай номер пять. Ждал минут сорок — форменная невезуха. Столпившиеся на остановке, особенно те, кто постарше, гневно, но безадресно роптали.

А днем Сергеев заметил, что на перекрестках появились милиционеры, а значит, в город нагрянула весна. Или высокое начальство. Но, скорее, все-таки весна, притом неприятно мокрая. Недавние снежные осадки просачивались в ботинки, гарантируя насморк. А ведь утром Лера советовала надеть рези новые сапоги. Да, погоду она угадывает безошибочно. И не только погоду.

По этой линии курсировали два типа электрических экипажей: чешские — тихие, изящные и наши — слегка модифицированные бронепоезда. По приближающемумся грохоту и лязгу Сергеев понял: карета подана.

Еще полчаса, и он дома. Если, конечно, ничего не случится. Лера давно пришла с работы. Да… И состоится у них диалог, примерно такой:

— Костя, ты же обещал вернуться в восемь…

— Лера, я честно вышел из клуба в семь и все это время добирался. Мне кажется, водители трамваев проводят необъявленную забастовку.

— Ужасно остроумно. Сам придумал?

— Ну почему ты мне не веришь?!

— Да потому что сама по два раза в день езжу на “пятерке” и больше пятнадцати минут никогда не ждала! А у тебя вечно какие-то объективные причины, вечно что-то случается. Мало того, что ты не в состоянии выполнить своего обещания, так ты еще и выдумываешь, как пятиклассник. Нет, я так больше не могу…

И Лера будет совершенно права. И он будет совершенно прав. И спать они сегодня лягут в разных комнатах, а разговаривать начнут только на следующий день, и то сквозь зубы…

Кстати, Сергеев вовсе не был специалистом по предсказыванию будущего. Занимался он надежностью технических систем, а раз в месяц посещал Клуб самодеятельной песни. И все. Но за два года совместной жизни жену свою он изучил. Тем более, что диалоги, подобные ожидаемому, происходили у них до безобразия часто.

Погруженный в невеселые раздумья, Константин не заметил того, на что давно обратили внимание остальные пассажиры. Очнулся он лишь тогда, когда из прорванного динамика над головой прохрипело:

— Вагон неисправный. Дальше не повезу. Выходите все.

В вагоне действительно воняло горелой резиной — вот он, современный запах беды!

Опустевший трамвай натужно задергался и тронулся. Из-под задних колес сыпали яркие в темноте оранжевые искры. Под ногами уже похрустывали льдинки.

Ловить неуловимое такси? Легче пойти пешком. Но что за насмешка судьбы, надо же, какой неприятный случай… Хотя это непрофессиональный подход: какая же это случайность, если она повторяется регулярно? Не обольщайтесь, милый мой: это самая что ни на есть отвратная закономерность. Но Лера никогда не поверит.

Валерия — преуспевающий филолог, специалист по славянским сказкам — в самом деле не поверила мужу. Интересно, что она тоже, поглядывая то на часы, то на остывающий ужин, моделировала предстоящий разговор. И принимал он у нее более чем радикальный характер. А что, с детьми у нее хватило ума не торопиться. Конечно, два года вместе. Но эти два года он ее постоянно раздражает, буквально изводит своими дурацкими фокусами. Разговор вполне назрел, но лучше после ужина. Так обстоятельнее. И вообще.

Валерия молча выслушала нелепейшие объяснения, принесла сковородку с курицей.

— Я уже поужинала, тебя не дождалась, извини.

Константин рассеянно покивал. Странно он как-то сегодня выглядел, задумчивый слишком. Но растяпа по-прежнему.

Кусок хлеба, намазанный маслом, приобретенным, между прочим, с переплатой, который Константин положил мимо стола, упал.

— Маслом вниз, — констатировал Сергеев как бы даже с удовлетворением. — По-другому и быть не могло.

— На ковер! — охнула Валерия.

Константин поднял бутерброд и вдруг принялся с интересом его рассматривать, будто не из его рук вывалился.

— А ковер мы сейчас завернем, — успокоил он жену.

И действительно завернул край ковра. А потом положил злополучный бутерброд на край скатерти и тихонько, вежливо подтолкнул пальцем. Ляп! Бутерброд опять прилип, на этот раз к линолеуму.

— Ты что, совсем с ума сошел?! Или издеваешься?