«Спартак» 100 лет: истории клуба

Так что я старше «Спартака». Родился в 1926 году в Сухуми. Там про «Спартак» впервые и услышал наряду с названиями других команд – «Динамо», ЦДКА… Ну, увлекался футболом, конечно, хотя получал за это тумаки от отца. Ботинки рвались, играли мы чем попало, делали мячи из тряпья. Когда создали юношескую сборную Абхазии, мы стали тренироваться с настоящими мячами. Из той сборной, ставшей чемпионом Грузии, много игроков в большой футбол пробилось – вратарь Маргания и защитники Дзяпшипа и Вардимиади выступали в тбилисском «Динамо», атакующий полузащитник Граматикопуло играл и за тбилисское, и за киевское «Динамо», нападающий Бондаренко – за «Зенит». Ну, и я за «Спартак». Шесть человек из нашей команды поднялись наверх. Плодородная почва была!

* * *

Еще во время войны, года с 1944-го, в Сухуми стали приезжать команды мастеров – «Динамо», ЦДКА. «Спартака» не было. В 1945-м приехала московская команда «Крылья Советов», а с ней и юноши, которые были чемпионами Москвы. Наша сборная Абхазии сыграла с юношеской два матча и оба раза выиграла. Если не ошибаюсь, все голы забил я. И еще играл какое-то время за взрослую команду. Тренеры «Крыльев» Абрам Дангулов и Владимир Горохов меня отметили. Позже Горохов сообщил, что хочет забрать меня в Москву. На это я ответил, что без согласия родителей не могу ничего решать. В итоге тренеры пошли на разговор к отцу и через какое-то время в Москву меня все-таки забрали.

Первый приезд в столицу помню смутно. Но ощущения остались: Москва поразила размахом. Привык довольно быстро, хотя жил как раз без размаха. Первые три года ночевать приходил в квартиру к тренеру Горохову – мне выделили сундук в чулане. На нем и прожил три года. Но все время, на самом деле, проводил на тренировках и прошел хорошую школу в «Крыльях». Капитаном там был Владимир Егоров, рядом со мной играли знаменитый Петр, или, как его называли болельщики, Пека Дементьев, Августин Гомес. Он из тех детей, которых во время войны в Испании привезли в СССР.

* * *

История «Крыльев» закончилась, когда команда заняла последнее место в чемпионате СССР и была расформирована. Игроков же стали передавать в другие команды. Меня собирались распределить в «Торпедо», но наши тренеры отправились в «Спартак». И я написал заявление с просьбой отправить туда и меня. В «Торпедо» тогда был хорош Александр Пономарев – вряд ли бы выдержал конкуренцию с ним. Хотя Пономарев мне потом говорил: «Никит, ты зря не пошел в «Торпедо» – мы бы с тобой составили пару центральных, рвали бы всех». Но Пономарев был человеком со сложным характером, завистливым, вряд ли бы он допустил, чтобы кто-то еще стал рвать в «Торпедо».

Я мягкий по характеру человек. Может, на поле становился жестче… Да, меня били в матчах, и били прилично. Тот же Дзяпшпа, с которым мы вместе играли в Сухими, однажды так приложил, когда играл против меня в Тбилиси. Потом, правда, подошел и извинился. Пригласил посидеть вместе после игры. А я никогда никому не отвечал. Даже матом почти не ругался. Это от родителей: мама была очень спокойная, а отец с характером.

Когда мое имя стало на слуху, произошел забавный случай. В Сухуми отдыхали офицеры московского военного округа – там был санаторий. И на рынке, где мой отец подрабатывал сапожником, кто-то указал на него подполковнику, большому любителю футбола. «Это правда отец Никиты Симоняна?! А ну-ка, ребята, качать его!» – скомандовал он своим подчиненным. В тот день отец пришел домой и попросил мать, когда та станет писать мне очередное письмо, чтобы извинилась передо мной от него. Я ведь получал от отца за футбол. А тут его за сына-футболиста на руках носили.

Потом он приехал в Москву и, конечно, был на стадионе. «Спартак» играл с чехословацкой командой и выиграл 2:0, я забил оба мяча. Когда на трибунах скандировали мое имя, отец обратился к своему зятю Толе, с которым они и пришли на стадион: «Какому Никите кричат?» Толя посмеялся: «Да сыну твоему!»

Да, а вот сапожное дело, которым отец занимался, я совсем не освоил. Максимум, что делал – кое-как шипы приделывал к своим первым бутсам.

* * *

Отыграл два сезона в «Спартаке» – и в 1951-м Василий Сталин стал делать все, чтобы забрать меня в свою команду ВВС. Это было зимой, после сезона. Мы с Игорем Нетто и Толей Ильиным уехали в Кисловодск. Туда Василий Иосифович прислал двух адъютантов. Они меня убедили, что в Москву лететь с ними обязательно, отказ они не принимают и нужно разговаривать с «самим».

…Наверное, я не понимал, что Сталин может со мной сделать. Знал только одно: из «Спартака» не уйду. В Москве меня встречал полковник Соколов, и об отказе играть за ВВС заявил и ему. Потом слышал, будто бы он вел разговоры, что меня надо пристрелить из-за угла.