Спартак. Гладиатор

Спартак вскинул меч и посмотрел по сторонам. Отдаленные силуэты пришли в движение, и Спартак махнул рукой своим людям, которым приказал работать парами, указывая, вдоль какой линии палаток им следовать. Он заметил неподалеку Авентиана, крепко сжимающего в руках дубинку. Рядом с ним встал Карбон; на лице юноши застыло напряжение. Перехватив взгляд Спартака, молодой римлянин решительно кивнул. Можно не сомневаться, парень все сделает как нужно.

Они подходили все ближе и ближе. Никто так и не поднял тревогу; стояла тишина — разве что какой-нибудь легионер кашлял или бурчал во сне. В десяти шагах от ближайшей палатки Спартак почувствовал, что не в силах больше ждать, прибавил шагу и перешел на бег. Гетас следовал за ним по пятам. Подбежав к палатке, Спартак полоснул по ней мечом и с легкостью рассек кожаную стенку. Траектория сики резко оборвалась — клинок увяз в человеческом теле. Мгновение спустя тишину разорвал жуткий крик. В нескольких шагах от Спартака Гетас тоже нанес удар и тоже преуспел.

— Скорее! — прошипел Спартак, выдергивая меч и нанося удар в другую сторону.

Послышался глухой звук: это сика вошла в тело. И снова раздался крик боли. «Получите, римские скоты!»

Ариадна сидела одна у костра, глядя на рдеющие угли и размышляя. Предвещал ли сон Спартака его смерть от руки римского легионера? Случится ли это нынешней ночью? Она не удивилась, не обнаружив в красно-оранжевых язычках пламени ничего такого, что ниспослало бы ей прозрение, но была этим недовольна. Точно так же не помогли и время от времени лениво взлетающие в темное небо фонтанчики искр. Дионис никогда прежде не являл ей ничего посредством огня, так с чего же бы ему вдруг начинать теперь? Ариадна попыталась заглушить горечь, но не смогла. Лишь однажды она так же отчаянно нуждалась в наставлении — во Фракии, когда Котис угрожал ей.

Нельзя терять веру. Ведь в конце концов бог отозвался и послал ей Спартака. Ариадна мысленно представила себе фракийца. Это было нетрудно — разве не смотрела она на него тайком при малейшей возможности? Особенно когда он оказывался рядом без одежды. Ариадна порадовалась, что никто не видит, как вспыхнули ее щеки. Да, она давно перестала притворяться перед собой и признала, что Спартак необычайно привлекателен. Боги, она всего лишь человек! Он красив и физически силен. Кроме того, редко злился, часто смеялся и был смертоносен и с мечом, и в рукопашной. И был прирожденным вождем. А самое важное — он постоянно заботился о ней, хоть и не имел с этого никакой выгоды. Когда она его оттолкнула, Спартак не стал настаивать. Более того, он никогда больше не пытался склонить ее к близости.

А теперь она сама хотела его. Потрясенная собственной дерзостью, Ариадна вскочила, потом уселась обратно. Сердце ее лихорадочно колотилось. «А почему бы и нет? Если будет на то благословение Диониса, наша близость сотрет прежние воспоминания о близости с мужчиной. Мой отец. Фортис». Но тут же возбуждение сменилось страхом. «Чтобы между нами что-то произошло, Спартак должен пережить эту ночь! А если его сон…»

— Прекрати! — выкрикнула Ариадна.

Она увидела, как другие женщины поворачиваются к ней от своих костров, и быстро взяла себя в руки. Он выживет! Но поскольку боги не дали знака, оставалось вполне возможным, что змея из сна Спартака предсказывала ужасную судьбу.

Ариадна решила приложить все силы, чтобы все же получить наставление от Диониса. Бог уже выказал свое благоволение, наведя Спартака на мысль про виноградные лозы. Быть может, удастся его убедить помочь еще в чем-то? Снова преисполнившись решимости, Ариадна сходила за своими статуэтками, изображающими Диониса. Внизу, на равнине, Спартак, ее супруг, бился за свою жизнь. Самое меньшее, что может сделать она, — провести ночь на коленях в поисках божественного вдохновения.

Спартак нанес не больше четырех мощных ударов мечом, прежде чем осознал результат их с Гетасом действий. Выжившие — и в том числе раненые — кричали и метались, пытаясь выбраться из-под рухнувшей палатки. «Даже если эти сукины дети вылезут наружу, они не станут драться. Они до смерти напуганы!»

— Мы не можем убить всех. Да и незачем, — шепнул он Гетасу. — Передай другим: «Нападайте — и продвигайтесь вперед! Нападайте — и продвигайтесь».

Передвигаться между гладиаторами уже было адски трудно. В темноте проступали лишь очертания палаток да движущиеся между ними тени — его людей. Заполнившие лагерь крики усугубляли замешательство. Спартак плюнул на попытки сохранить тишину.

— Это я, Спартак! — проорал он. — Бейте по каждой палатке десяток раз и двигайтесь дальше! Главное — скорость! — Спартак повернулся. — Гетас!

— Я здесь.

— Помнишь боевой клич мёзов?

— Конечно!

— Ну так кричи! В память о Севте!