Спасатель

Только ты – и в профиль и анфас.

Только ты – страдание и праздник.

Что в тебе – невидимое – дразнит,

ну, ответь сегодня в этот час.

Только ты – мучительно вокруг.

Боже правый, и сама я вижу:

он не брат, не муж мне и не друг,

не любовник, а как будто ближе.

Только ты – к страданиям глухой.

Только ты – моя кокетка злая.

Кто же это, боже, предо мной?

Я уже не знаю.

Зазеркалье наше, цепь причин:

Оба мы его рабы и жертвы.

Жил да был чудесный мальчик Вертер…

Ну, а после не было мужчин.

Сандалии смолкли. Антон выскочил из домика. Вокруг стояла тишь с остатками ночных волн, они вяло шлёпались о мостик. К дороге никто не шёл. А на песке рядом с перевёрнутым мангалом, символом недавних жертвоприношений, сиротливо лежали: сумка, джинсы… В голове пронеслось: сa finira mal. Панический крик взвился клёкотом раненой птицы. Далеко её голова: причёска из поднятых вверх богатых, будто с гравюры Утамаро, волос. Подумал: за них и вытащит. Ржавый замок на цепи отомкнулся, но моторка не завелась: он же забыл купить бензин! За бензином надо ехать с канистрой в посёлок Слепых. «На плаву держит хотение»… Раздевшись, – вода обожгла холодом, – продвигался быстро. Надо же, за буйки уплыла, а «после мальчика Вертера не осталось ни одного мужика»… Он плыл, она кричала. И в какой-то миг ему показалось, что холодное слепое озеро их жизни высохло, и уготована им радость на светлом и высоком берегу…

Перед выходом

С тех пор как муж Галины утонул под мостом, она ждала любви. Время подбиралось к тридцати, а другого мужа не было. По вечерам сидя в тишине, она чувствовала, как пусто, одиноко в прибранном доме и как ей постыл и дом этот, и тишина. Наутро Галина шла работать. Столовая, где она готовила вторые по меню, находилась на окраине северного городка: слева был лес, справа – забор. Котлы на кухне нагревались, вентилятор крутился, от электроплиты шёл жар… Когда тефтели или котлеты дозревали на плите, Галина выходила во двор встречать телегу. После жары на крыльце дышалось легко. Из-за домов вставало солнце… Оно освещало тонкие сосняки, влажные брусничные поляны, душные рябиновые заросли, реку с плывущим по ней лесом. Оно поднималось и над забором с колючей проволокой, над бараками, над сторожевыми вышками. Солнце не разбирает, где ему светить.