Спасение

Справа от него мелькнул кончик огромного чёрного хвоста с кисточкой. Я в миг оцепенел от ужаса и застыл как статуя. Он понял, что я его заметил и сам медленно перевёл взгляд на хвост, затем снова на меня. Моментально его глаза налились кровью, и на лице нарисовался жуткий дьявольский оскал. Вокруг нас полыхало бесконечное море огня с кричащими в нём людьми, а с чёрного неба в них градом падали горящие камни.

* * *

С криком я проснулся на своей кровати, в собственной комнате, в своём родном и любимом Новосаровске.

— Ужас какой!.. Как хорошо — это сон… — с радостью прошептал я. Из прихожей раздался звонок в дверь.

— Это, наверное, пришёл брат на обед с работы. Ладно, надо вставать и идти открывать, — подумал я. На часах уже была половина первого дня. Поднявшись с кровати, широко зевая и спросонья спотыкаясь, я лениво пошёл в прихожую.

— Подожди! Сейчас открою! — кричал я брату изнутри. Открыв дверь, за порогом стоял тот самый бармен из ресторана " DENNICA". На нём были мои любимые пальто и чёрный шарф на шее. Его глаза были ясными и чистыми.

— Я за тобой… — коварно улыбаясь, тихо промолвил он. Из моих коленей ручьями струилась кровь, стекая на половичок под дверью. Я стоял на окровавленных ногах с разорванными сухожилиями. Мгновенно я почувствовал дикую боль, холод и немощность. Дьявол подходил ближе и собирался обнять меня. Я сунул руку себе за пазуху в последней надежде нащупать крестик, но на шее была всего лишь голая цепочка и скрепляющее одинокое звено. Тишина пожирала атмосферу. Вокруг воцарился стойкий запах горелой плоти. Меня затрясло. Читая про себя «Отче наш», я закрыл глаза и заплакал.

* * *

— Сыночка! Ромка! Проснись! Что с тобой? Ты, что, плачешь? — отдалённо я услышал голос своей мамы, — посмотри на себя — на тебе нет лица и чёрные круги под глазами. Кто же спит так долго вечером? Хватит изнурять себя этим бегом. Господи, что один, что другой — оба помешанные. Смотри, что я нашла на ступеньках у подъезда? — мама сидела рядом и держала меня за руку.

— Что? — на автомате спросил я, широко открыв зарёванные глаза.

— Крестик твой крестильный… Я так испугалась и обрадовалась одновременно. Всё думала — твой или нет. Ну, как же так? Как ты его мог потерять?

— Пожалуйста, дай мне его, — привстав, протянул я руку. Мама положила мне его в ладонь. Я поднёс его ближе и начал разглядывать. Это был он — мой родимый крестильный крестик. Именно тот, который надел на меня священник в четыре месяца после обряда крещения. Пусть он маленький, алюминиевый и неказистый, но он был моим любимым, греющим душу, единственным и незаменимым. Я сжимал его в руке и смотрел по сторонам. Из форточки доносился родной щебет птиц вперемешку с детскими криками с площадки. Тимурчик тёрся об дверной косяк и, мяукая, зазывал маму на кухню, чтобы ему насыпали корма.

— Скрепляющее звено… то ли разомкнулось, то ли протёрлось — вот и потерял. Сейчас буду вставать и чинить. Спасибо тебе огромное! — ощупывая цепочку, я потянулся к маме и обнял её, а про себя добавил — а мог и не проснуться…

— Сыночка, вставай и иди умываться… — грустно вздыхая сказала мама, — у нас случилась беда…

— Какая беда? — тревожно спросил я. Мама встала с кровати и подошла к окну.

— На нашем заводе обрушилось перекрытие и придавило около тридцати с лишним человек. Там был наш дядя Коля — твой крёстный. Недавно позвонила Маша и сказала, что он жив, но в тяжёлом состоянии его увезли в реанимацию… — на этих последних словах мама заплакала и повернулась ко мне, — Представляешь? Ты спал в это время, и я не стала тебя будить. Всё равно мы тут бессильны. Ладно, Ромка, пойдём чай пить и смотреть новости по местному ТВ.

Мама вышла из комнаты и пошла на кухню ставить чайник и включать телевизор. Ошарашенный этой новостью, приоткрыв рот, я пронзительно смотрел на настенный календарь. В красном передвижном окошке было 17 число. За окном был август. В моей голове мгновенно улеглось. Я окончательно пришёл в себя и всё вспомнил.

После тяжёлой сессии четвёртого курса я, как обычно, уехал гомельским поездом из Петербурга в Новосаровск на каникулы. Уже около недели я с огромным наслаждением проводил последний месяц лета. Этим самым днём, 17 августа 2006 г, после 15 км пробежки, я вернулся домой ближе к трём, принял душ и прилёг отдохнуть. Как раз в тот момент перед подъездом, когда поднимался по ступенькам, я и потерял крестик.

— Дядя Коля… — прошептал я, смотря в пол, сидя на кровати, — я буду молить Бога о тебе.

Я подошёл к письменному столу и открыл нижний ящик, где лежали разные инструменты. Достал пассатижи и резец. Затем в верхнем отделении, из маленькой серой коробочки я вытащил старую цепочку школьных времён со значком анархии, снял с неё прочное скрепляющее металлическое звено и воссоединил им свои цепочку и крестик. Старое протёртое звено я без труда снял и убрал в серую коробочку.

Надевая цепочку на шею, я подошёл к зеркалу. В отражении я увидел свои опухшие от слёз глаза и тёмные синие круги под ними. На мне действительно не было лица.