Спасение челюскинцев

— Товарищи, — продолжал он. — О чем все это говорит? О чем говорят все эти в основном наивные предложения? О том, что наш народ от мала до велика озабочен судьбой людей, попавших в беду. И поэтому мы сделаем все возможное и… и невозможное, чтоб спасти челюскинцев. И при этом весьма желательно не создавать новые лагеря, нуждающиеся в спасении… Поэтому, — Куйбышев поглядел на Слепнева, — никакой воздушной акробатики, никакого неоправданного риска. Кроме гражданских летчиков, вылетят и военные. К группе военных прикомандированы два гражданских летчика — Молоков и Фарих.

Слепнев одобрительно хмыкнул: Молоков и Фарих были его друзьями.

— А вот что пишет буржуазная пресса по поводу гибели

«Челюскина». Буду читать подряд, без комментариев. «Быстрое спасение при помощи самолетов невозможно не только потому, что в таких отдаленных местах никогда не бывает достаточного количества самолетов, но и потому, что время года противодействует туманом…», «Положение потерпевших крушение, как видно из различных сообщений, настолько ухудшилось, что уже в самое ближайшее время надо считаться с возможностью новой арктической трагедии…», «Кажется, следует ждать новой арктической трагедии… Несмотря на радио, на самолет и на другие достижения цивилизации, в данное время никто не может помочь этой сотне людей в течение арктической ночи… Они погибли…»

Куйбышев поднял голову и спросил:

— Комментарии нужны?

— Нет, — ответили ему.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

А ВОТ ЧТО удалось спасти челюскинцам: 60 ящиков мясных консервов, 50 ящиков галет (по 80 пачек в 400 г), два ящика сыру (по 30 головок), 19 ящиков масла (по 20 кг), три шестипудовых бочки топленого масла, 12 мешков сушеного картофеля, три мешка рису, три мешка сухарей, три ящика конфет, пол-ящика какао, мешок сушеной моркови, мешок муки, два ящика прессованного чая, два мешка сахару, три свиные туши.

Из вещей спасли: малицы и спальные мешки на всех, 12 кожаных тужурок, семь пар кожаных брюк, 33 пары унтов (выдавались по состоянию здоровья), 23 пары меховых чулок, меховые рубашки и брюки — для слабых, 50 матрацев, 67 подушек, 70 одеял. Из посуды — один котел из камбуза, множество вилок. 10 примусов (с иголками). Нитки, иголки, 12 ящиков патронов, 5 охотничьих ружей, 7 револьверов, 3 топора, один напильник, один коловорот, одна пила, один лом. Весь инструмент — лопаты, ломы, пешни — когда наклонилась льдина, соскользнули в воду.

Книги: А. С. Пушкин 3-й том, поэмы; К. Гамсун «Пан»; М. А. Шолохов «Тихий Дон» 3-й том; Г. Лонгфелло «Песня о Гайавате»; А. Ф. Писемский «Люди сороковых годов».

Много это или мало? А вот ответить на этот вопрос невозможно: все зависит от того, сколько придется ждать помощи.

К утру была установлена более высокая радиомачта, удалось связаться с Уэленом и узнать последние новости.

Это, конечно, плохо, что «Челюскин» не сумел пробиться к Врангелю. Но остается радоваться, что лес, приготовленный на строительство домов на острове, всплыл. Как мы помним, старпом Гуди и перерубил топором все связки, и то, что могло плавать, всплыло. Всплыло и вмерзло в лед.

Хорошо, что на «Челюскине» была и плотницкая бригада. Плотники на льдине оказались как нельзя более кстати, началось спешное строительство барака. Одновременно палатки ставили на каркасы, сделанные из обрезков досок. Произошел буквально взрыв изобретательства: ведь приходилось делать все своими руками — и кружки, и ложки, и печки, и коптилки, и домино. Изготовление печки — дело, может быть, и нехитрое, когда есть материал и инструмент. А если нет ни того, ни другого? Тут уж на помощь приходилось призывать опять же русскую сметку или, говоря иначе, решать уравнение с десятком неизвестных.

Все понимали, что рассчитывать на скорое спасение не приходится.

В «писательскую» палатку, где поселилась «наука», журналисты и кинооператор, вошел молодой красивый человек с серьезным лицом, секретарь партячейки, кочегар Володя Задоров, и сказал писателю Сергею Семенову:

— Надо поговорить. Пойдем.

Семенов и Задоров вышли за торосы. Задоров долго молчал, потом спросил «со значением»:

— Ты в палатке один?

— Как это один? Нас семеро.

— Коммунист-то ты один?

— Федя Решетников — комсомолец.

— О комсомоле особо поговорим. Так вот. Задача коммуниста знаешь какая на данном этапе?

Семенов насторожился.

— Говорите, капитан. Не томите душу.

— Я не капитан, а кочегар. И попрошу без шуток.

— Есть! Так что же случилось? Вид у вас какой-то замогильный.

— Жизнь на льдине — не мед, — заговорил секретарь. — Живешь как на вулкане. Вот уже и трещина прошла через камбуз, и утонуло несколько банок консервов. Трещина прошла через палатку и разверзлась как раз под комсомольцем Гешей Барановым. Он, правда, молодец, вовремя откатился в сторону. И с кормежкой не все благополучно. И все приходится делать своими руками.

— Мы окна сделали из фотопластинок. Чтоб рационально использовать светлое время и экономить топливо.

— Если хорошо вышло, распространим опыт… Так в чем же все-таки задача коммуниста? Ответь!

— Да, в чем?