Читаем Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание полностью

Только что от Кобы. Обсуждали положение. Немцы активно нарушают нашу границу и самое тревожное, постоянно нарушают самолетами. Непонятно. По нашим данным немцы не собираются прекратить войну с союзниками и союзники не собираются прекратить войну с немцами. Значит весной или летом 1940 года надо ожидать активных действий, с одной стороны, или и тех и тех. Тогда Гитлеру опасно начинать войну с нами. А ведут они себя враждебно.

Непонятно. Воевать на два фронта только дураки напрашиваются. А если они Западный фронт закроют, договорятся? И финнов подключат. И потом пойдут на нас. А если и англичане пойдут на нас. И турки. А японцы добавят?

Коба ломает голову. Я сказал Кобе, что по данным пограничной разведки концентрации войск пока нет. Коба говорит, весна только началась, могут к лету перебросить. Так что смотрите в оба. Ведите разведку и глаз не спускайте. И на японской границе тоже.

Я сказал, что на японской границе обычные инциденты, как всегда, по мелочи. Сказал, что думаю, что немцы залетают все же непреднамеренно, граница новая и для них местность новая, сверху белой краской границу не покрасишь, потому и залетают.

Сидели Коба, Клим, Молотов и я. Решили, что дальше огонь по самолетам-нарушителям открывать не будем, будем заявлять протесты пограничным властям. Коба сказал, что если они нарушают так массово, то это они ищут провокации. А нам это ни к чему[175].

Потом подошли военные. Военные меня всегда выводят из себя. Не успели кончить войну, строят из себя стратегов. А что нос драть. Говорят, мы Войну выиграли. Вы её проср…ли, а уже потом выиграли. Раньше я с ними меньше дела имел, а за эти четыре месяца насмотрелся и наслушался. По картам ползают, товарищ Сталин, товарищ Сталин, а воевали [плохо].

Надо будет жестко приказать Всеволоду и Павлу[176]

, что с военной разведкой лишних шур-мур не вести. А то был как проходной двор, ИНО, Разведупр, те туда, эти сюда[177].

А даже укрепления разведать не смогли, наши ребята постарались, а Разведупр ворон ловил и сапоги чистил.


4/IV-40

Надо готовиться к обмену пленными. У нас финнов примерно 800 человек. По данным Особых Отделов у нас попало в плен до 5000 человек[178]. Это много. Умники из Генштаба хотят размещать в казармах в Новгороде, без конвоя. А там места мало. Куда их? А как вести фильтрацию. То что финны их обрабатывали, это ясно. И хорошо если финны. Там все поработали, они что, дураки? Пропускать такой случай. Тут даже американцы могли пристроиться.

Фильтрацию надо провести как следует. Буду просить Кобу, чтобы по возврате наших пленных размещать в Южский лагерь НКВД под Вязники. Для фильтрации. Лагерь большой, поместятся все. Проверим, кто достоин, отпустим, кто замарался, придется поработать на Колыме[179].


8/IV-40

Мы должны обеспечить новые линии ВЧ[180] в западные области на Украину и Белоруссию, а теперь еще надо на Выборг и к северу. Нужна надежная связь на Петрозаводск, в Сортвалу (так в тексте, надо «Сортавалу». – С.К.). Будем тянуть, новые заботы, но так лучше. Новые заботы потому что новые территории. Чем плохо?


18/IV-40

Военные как были долбо…бами так и остались. Масленников доложил, что они так и не отменили январский приказ[181] и нас не известили. Мы тут стараемся немцев не провоцировать, а они оставляют свой приказ в силе. А мы это и не знаем.

Они что, с немцами воевать захотели? Спасибо, уже с финнами повоевали. Если такие смелые, взяли бы и сами к немцам залетели в ответ пару раз. Пограничникам нельзя, а армия могла бы[182]

.

Японцы ведут обычные провокации, самолёты тоже залетают, но это не немцы. Немцы залетают постоянно. Каждый раз говорят, что заблудились. Большинство думаю правда. Но разведку тоже ведут, само собой.

Вообще на всей границе везде тревога. Венгры подбрасывают войска, литовцы тоже границу укрепляют. Даже финны идут на провокации.

В Европе тоже двинулось. Немцы из Норвегии не уйдут[183]. Хорошо то что они начали настоящую драку с англичанами, теперь на нас не пойдут.


26/IV-40

Коба поздравил с Указом[184], сказал, что Пограничников будет и дальше награждать, молодцы. Спрашивает, что, немцы все залетают? Я говорю, залетают. Уже и заплывают. Смеется: «Знаю»[185]

.

Говорит, это ничего когда одиночки залетают или заплывают по ошибке. Лишь бы по земле дивизиями не заходили. Потом спрашивает у Вячеслава: «Как товарищ Молотов, давно не жаловался товарищу Риббентропу на нарушения границы? Пора пожаловаться».

Спрашивает, как граница по всей протяженности? Доложил, что с Японией как всегда, на афганской границе постоянно боестолкновения с мелкими бандами, турки строят укрепления и тоже занимаются мелкими провокациями, на западной границе беспокоят повстанческие банды ОУН[186], литовцы ведут себя недружественно. А так как всегда, без особых происшествий.

Сказал: «Хорошо».

Потом добавил, мы тебе еще скоро заботы добавим, еще границы прирежем. Посмотрел на Вячеслава, спрашивает: Прирежем? Тот кивает.

Где прирежет? Понятно где[187].


5/V 40

Перейти на страницу:

Все книги серии Сокровенные мемуары

Петр Лещенко. Исповедь от первого лица
Петр Лещенко. Исповедь от первого лица

Многие годы имя певца, любимого несколькими поколениями советских (и не только советских) людей, подвергалось очернению, за долгие десятилетия его биография обросла самыми невероятными легендами, слухами и домыслами.Наконец-то время восстановить справедливость пришло!Время из первых уст услышать правдивую историю жизни одного из самых известных русских певцов первой половины ХХ века, патефонной славе которого завидовал сам Шаляпин. Перед нами как наяву предстает неординарный человек с трагической судьбой. Его главной мечте — возвращению на родину — не суждено было сбыться. Но сбылась заветная мечта тысяч поклонников его творчества: накануне 120-летия со дня рождения Петра Лещенко они смогли получить бесценный подарок — правдивую исповедь от первого лица.

Петр Константинович Лещенко

Биографии и Мемуары / Документальное
Раневская в домашних тапочках. Самый близкий человек вспоминает
Раневская в домашних тапочках. Самый близкий человек вспоминает

Эта книга полна неизвестных афоризмов, едких острот и горьких шуток великой актрисы, но кроме того вы увидите здесь совсем другую, непривычную Фаину Раневскую – без вечной «клоунской» маски, без ретуши, без грима. Такой ее знал лишь один человек в мире – ее родная сестра.Разлученные еще в юности (после революции Фаина осталась в России, а Белла с родителями уехала за границу), сестры встретились лишь через 40 лет, когда одинокая овдовевшая Изабелла Фельдман решила вернуться на Родину. И Раневской пришлось задействовать все свои немалые связи (вплоть до всесильной Фурцевой), чтобы сестре-«белоэмигрантке» позволили остаться в СССР. Фаина Георгиевна не только прописала Беллу в своей двухкомнатной квартире, но и преданно заботилась о ней до самой смерти.Не сказать, чтобы сестры жили «душа в душу», слишком уж они были разными, к тому же «парижанка» Белла, абсолютно несовместимая с советской реальностью, порой дико бесила Раневскую, – но сестра была для Фаины Георгиевны единственным по-настоящему близким, родным человеком. Только с Беллой она могла сбросить привычную маску и быть самой собой…

Изабелла Аллен-Фельдман

Биографии и Мемуары
«От отца не отрекаюсь!» Запрещенные мемуары сына Вождя
«От отца не отрекаюсь!» Запрещенные мемуары сына Вождя

«От отца не отрекаюсь!» – так ответил Василий Сталин на требование Хрущева «осудить культ личности» и «преступления сталинизма». Боевой летчик-истребитель, герой войны, привыкший на фронте смотреть в лицо смерти, Василий Иосифович не струсил, не дрогнул, не «прогнулся» перед новой властью – и заплатил за верность светлой памяти своего отца «тюрьмой и сумой», несправедливым приговором, восемью годами заключения, ссылкой, инвалидностью и безвременной смертью в 40 лет.А поводом для ареста стало его обращение в китайское посольство с информацией об отравлении отца и просьбой о политическом убежище. Вероятно, таким образом эти сенсационные мемуары и оказались в Пекине, где были изданы уже после гибели Василия Сталина.Теперь эта книга наконец возвращается к отечественному читателю.Это – личные дневники «сталинского сокола», принявшего неравный бой за свои идеалы. Это – последняя исповедь любимого сына Вождя, который оказался достоин своего великого отца.

Василий Иосифович Сталин

Биографии и Мемуары

Похожие книги

Зеленый свет
Зеленый свет

Впервые на русском – одно из главных книжных событий 2020 года, «Зеленый свет» знаменитого Мэттью Макконахи (лауреат «Оскара» за главную мужскую роль в фильме «Далласский клуб покупателей», Раст Коул в сериале «Настоящий детектив», Микки Пирсон в «Джентльменах» Гая Ричи) – отчасти иллюстрированная автобиография, отчасти учебник жизни. Став на рубеже веков звездой романтических комедий, Макконахи решил переломить судьбу и реализоваться как серьезный драматический актер. Он рассказывает о том, чего ему стоило это решение – и другие судьбоносные решения в его жизни: уехать после школы на год в Австралию, сменить юридический факультет на институт кинематографии, три года прожить на колесах, путешествуя от одной съемочной площадки к другой на автотрейлере в компании дворняги по кличке Мисс Хад, и главное – заслужить уважение отца… Итак, слово – автору: «Тридцать пять лет я осмысливал, вспоминал, распознавал, собирал и записывал то, что меня восхищало или помогало мне на жизненном пути. Как быть честным. Как избежать стресса. Как радоваться жизни. Как не обижать людей. Как не обижаться самому. Как быть хорошим. Как добиваться желаемого. Как обрести смысл жизни. Как быть собой».Дополнительно после приобретения книга будет доступна в формате epub.Больше интересных фактов об этой книге читайте в ЛитРес: Журнале

Мэттью Макконахи

Биографии и Мемуары / Публицистика
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее