Спаси и сохрани

– Разве эта не обычная, ничего не значащая легенда?

Хозяйка библиотеки кивнула.

– До сегодняшнего вечера я тоже так полагала. Однако несколько лет назад у меня пропала одна древняя и очень страшная книга. В ней раскрыты многие секреты чёрной магии, в том числе – обряд воскрешения мёртвых. Сначала я не придала этому особого значения, как и вы, Иоанн, думала, что всё это просто старые глупые сказки… Но теперь, после твоего рассказа, – Изольда Аскольдовна незаметно перешла на «ты», – стало очевидно: кто-то ещё знает текст этого пророчества. И этот кто-то готовит сегодня ночью вторжение армии мёртвых.

За окном полыхнуло. Ставни задребезжали, чашки и блюдца на столе синхронно подпрыгнули.

– Если князь должен одолеть Гришку, то у нас нет шансов на спасение! Склеп Петра Михайловича пуст! Похоже, некромант заранее похитил останки князя, чтобы мы не могли его оживить. Он всё продумал! А где и как искать колдуна я не знаю. Да и никто не знает…

– Ну, кое-что он точно не учёл, – таинственно произнесла хозяйка библиотеки.

Ваня навострил уши.

– Это тело человека, как и всякое явление живой природы, имеет свойство болеть, стареть и, в конце концов, выходить из строя. А человеческая душа бессмертна. И если найдётся отважный юноша с добрым сердцем и чистыми помыслами, то князь сможет вселиться в него, наделив небывалой физической силой.

Сусликов нахмурился. Внутри разбередился котлован из ускользающих мыслей, обрывочных подозрений и мутных догадок.

– Но откуда вы всё это знаете?

Изольда Аскольдовна принялась убирать со стола.

– Как, я разве не говорила? – удивилась она с неподдельной искренностью. – Не врёт народная сметливость: возраст – это опыт, помноженный на маразм. Прошу прощения, мой недоверчивый Иоанн. Дело в том, что старуха-ворожея, жившая в здешних краях сто лет назад, моя прабабушка…

Надрываясь, небо стегал извилистый хлыст молний. Снова и снова, вымещая всю накопившуюся злость. Чёрные охапки туч в бессилье поджимали бока, смыкались ещё плотнее, ревели ещё напористее, исторгая на землю не только очередные порции ливня, но и неуловимое синее мерцание. Порой зарево было настолько ярким и чётким, что через окно можно было поздороваться со своим двойником.

Что и случилось с Иваном.

Мальчик повернул голову, встретился взглядом… и тут же свалился со стула. Вместо затравленного жизнью суслика, на него взирал князь Голенищев-Лощинский!

– Нет! Нет! – закричал Ваня. – Этого не может быть! – Вскочил на ноги, прижался к стеклу, но отражение скоропостижно растаяло. С улицы дохнула зловещая чернота. – Я не подхожу! Я слишком обидчивый, слишком несдержанный и слабый… У меня тройбан по физкультуре! Я не чист помыслами, я часто обманывал, думал только о себе. Я ничего не могу и ничего не знаю! Я обычный маленький мальчик. Ещё ребёнок!

– Ты – тот, кем хочешь быть. Главное – верить, ибо всё возможно верующему, – терпеливо повторила хозяйка библиотеки.

Когда Сусликов выскочил на улицу, ливень заметно стих. Уже не расчерчивал пространство, лишь мелкой, неприятной изморосью клевал лицо. Под ногами зияли не отдельные островки, а настоящие материки из луж. Прикасались друг к другу неровными границами и зеркалили небо. Дорожка от библиотеки виляла меж деревьев, выстроившихся строго по линии, как шеренга солдат, и вела к неработающему центральному фонтану. От него можно свернуть влево и пойти к воротам, либо вправо – и попасть в замок.

Каменная громада подсвечивалась изнутри разными цветами – значит, прощальная дискотека уже началась.

Тут Ване преградили дорогу. У треснувшей каменной чаши мокли две фигуры – лица скрывала темнота, оставляя едва узнаваемые контуры. Нетерпеливо озирались, переминались с ноги на ногу, но, заметив мальчика, уверенно шагнули навстречу. Чахлый луч света, порождённый сгорбившимся фонарём и словно сомневающийся в своём предназначении, прокрался к гостям.

– Мама? – вырвалось у Вани от изумления. – Папа?

Это что, опять сон? Жаль, что рядом нет Энжел – она бы точно ущипнула.

– Добрый вечер, сынок.

Мама через силу улыбалась.

– Мы к тебе, а ты к нам, – попытался шутить папа.

Протянул руку, Ваня её пожал, но скорее на автомате, чем осмысленно.

– Но… Как? Зачем? Почему?

В любой другой ситуации он бы кинулся к ним обниматься, а не задавал глупые вопросы.

– Хорошенькое дело! – присвистнул отец. – Это ты так по нам соскучился, да?

– Ты что, не рад? – Натянутая улыбка сошла с маминых губ.

– Я ожидал вас завтра, после закрытия смены.

– А мы решили тебе сюрприз сделать!

Теперь папа разыгрывал напряжённое веселье. Вышло кринжово.

А музыка в замке уже играла на полную громкость…

– Это всё оч мило, – спохватился Иван. – Семья – ячейка общества и всё такое. Но мне пора! Сорян!

Собрался бежать, но его схватили за плечо.

– Постой…

Дождь заморосил сильнее.

– Нужно поговорить.

– Кому нужно?

– Нам.

Мерклый свет фонарей не столько разгонял тени, сколько увеличивал. Мама чуть опустила голову, и круги под глазами ощутимо выросли. Да и папа казался будто на несколько лет старше.

– Так разговаривайте, – развёл руками мальчик. – Я вам не мешаю.