Спаси меня

Любовь. Все, кто когда-либо любил Гарри - самоотверженно, искренне - умерли. Все они стали жертвами войны, причиной которой был он только потому, что родился. Почти все, кого он любил и о ком заботился, были убиты. Все, что у него осталось, сейчас было рядом. Этот дом, эти люди… а теперь и Драко. Драко, которого он ненавидел едва ли не больше всех. Он никогда не думал, что такие чувства возможны или что они могут причинять такую боль, пока не появился Малфой. Как это страшно - открыть сердце новому человеку, зная, чего ему раньше стоила любовь. И все же… он не мог игнорировать это чувство. Он мог тянуть время, искать правильные слова, правильные поступки, правильное время, но знал, что уже слишком поздно. Он любил Драко и в скором времени ему придется признаться в этом, озвучить свои мысли и желания. Скоро все должно было решиться.

Они вошли в дом и Малфой, извинившись за свою вспышку, взял несколько книг и ушел к себе, сказав, что хочет немного побыть один. Гарри успокоился, налил себе чаю и сел почитать в гостиной. В «Норе» Уизли повисло напряжение, как следствие очень серьезных разговоров, и даже Молли удивилась такой перемене атмосферы. Она предпочла не заострять на этом внимания, поскольку никто из юношей не выглядел сердитым или расстроенным, а лишь встревоженным и нервным. В душе она надеялась, что они преодолеют свои разногласия и оба извлекут из этого пользу. Но пока никто из них не посвятил ее в суть происходящего, она предпочла ждать и думать, что все хорошо.

Драко сидел на кровати, пытаясь читать книгу, которая предназначалась, чтобы занять его мысли, но постоянно отвлекался от поисков нужной информации. Было невозможно сконцентрироваться на чтении, когда Гарри занимал все его помыслы. То, что он сказал, то, как он это сказал. Малфой захлопнул книгу, отбросил на кресло и лег на бок, свернувшись клубочком.

Подушка, лежавшая рядом, хранила запах Гарри: мыло, пот и какая-то пряность. Запах был приятным. Он хотел вдыхать его, пропитаться им навсегда, окружить себя этим запахом. Просыпаться рядом день за днем, год за годом, до самой смерти. Его тело бурно отреагировало на эти мысли и ему пришлось немного передвинуться, чтобы плоти, наливавшейся кровью под брюками и нижним бельем, было удобнее. Он не мог избавиться от мыслей о Гарри, и это усугубляло эрекцию, которая в настоящий момент натягивала брюки.

Никого из них не должно было быть. Мой первый раз должен был принадлежать ему. Он должен был первым коснуться меня. Он бы сделал его прекрасным. Он бы сделал это потому, что любит меня, потому что хотел бы любить меня каждую минуту. Я знаю, что он не причинил бы мне боли. Это должно было принадлежать ему. Он бы трогал меня, был бы внутри меня, заставил бы меня кончить. Боже, как бы я хотел переносить прикосновения! Это несправедливо! Я до боли хочу его! Если бы я мог… я бы позволил ему.

Его наливший член болезненно ныл и Драко, наконец, признал этот вызов. Он расстегнул ремень, рубашку и спустил брюки. Простыня лежала рядом, чтобы прикрыться в том случае, если кто-нибудь постучит в дверь. Он все еще боролся с желанием разрыдаться, когда касался себя, и отчаянно пытался отвлечься и прогнать тяжелые мысли, теряясь в будничной магии оргазма.

Ему хотелось почувствовать, как Гарри крепко прижимается к нему и целует так жадно, как он сам мог бы целовать его. Почувствовать медленные нежные прикосновения, как к чему-то драгоценному, прикосновения, которые не оставили бы на его коже синяков и рубцов. Драко полуосознанно скользнул правой рукой между ног, проводя кончиками пальцев по расселине между ягодиц, и, в конце концов, осторожно дотронулся до того места, которого до сих пор не смел коснуться. Гарри. Он был таким хорошим, спокойным и терпеливым. Он бы постарался доставить ему удовольствие, сделал бы это чем-то незабываемым. Он должен был бы быть первым. Ему это понравилось бы… это не было бы издевательством над ним… это было бы уважительно… с ним бы обращались, как с единственным. Гарри. Внутри него, он бы скользил в нем живой пульсирующей плотью, касаясь тех местечек, которые таят необыкновенное удовольствие… и неописуемые муки… предназначенных только для того, чтобы доставить удовольствие любовнику. Гарри потерялся бы в тумане оргазма, выплескивая свое семя между его бедер в окончательном и завершающем доказательстве любовного насыщения, заполняя его, помечая его, делая его своей собственностью.

Наконец, Малфой достиг апогея и прикусил губу, стараясь не издать ни звука, пока капли белой жидкости выплескивались ему на живот и грудь. Это был самый интенсивный и длительный оргазм, который он когда-либо испытывал, за исключением той ужасной ночи, когда его дядя подарил ему величайшее физическое удовольствие, но тогда это было в тумане наркотического опьянения. Драко сел, тяжело дыша, ошеломленный своей способностью наслаждаться этим актом. Его плохое настроение испарилось.

Салазарова борода! Если бы я знал, что мысли о Гарри могут быть настолько приятными, я бы со второго курса дрочил, думая о нем!