Спасите меня, Кацураги-сан! Том 4

— Да, понимаю, Исида-сан, — кивнул я. — Но, как я заметил, вы с самого начала были не в восторге от приказа главного врача. Вас не устроила этическая сторона этой задачи или только вопрос повышенной нагрузки?

— И то и то, — ответила она. — Но этическая сторона меня всё же волнует больше. Мы работаем с живыми людьми, а не с денежными мешками. Уж поверьте, в сутки я просматриваю по сотне снимков. Нет в людях никаких денег.

— Просто великолепная метафора, Исида-сан, — усмехнулся я. — Но речь сейчас о другом. Я могу повлиять на эти исследования. Вести отдельно две отчётности. Одну для Ягами Тэцуро, одну для окончательного заключения.

— Вам кто-то за это заплатил? — нахмурилась Исида Марика.

— Кажется, это вы только что говорили, что мы работаем не с денежными мешками, Исида-сан, — ответил я. — Я делаю это по собственной инициативе. И осознаю риски.

— Вас могут посчитать агентом конкурентной компании, Кацураги-сан, — предупредил меня Катобаяши Сёто. — Если Ягами Тэцуро поймёт, что вы — его враг, то вам попросту крышка. Вас больше никогда и нигде не возьмут на работу.

— Уж лучше так, чем заниматься подделкой документов ради собственной прибыли, — сказал я.

Катобаяши Сёто и Исида Марика переглянулись, видимо, пытаясь принять окончательное решение.

— Хорошо, — кивнула Исида. — Вы умеете убеждать, Кацураги-сан. Возможно, вы один из немногих, кого денежный вопрос волнует меньше всего. Хоть мне и с трудом в это верится. Но я сообщу своим эндоскопистам, чтобы вам передавали сразу два заключения. На сколько вы сказали увеличить размер опухоли?

— На десять процентов, — ответил я.

— Хорошо, — кивнула она. — Но мне будет чрезвычайно жаль, если после этого вас уволят. Мы с Катобаяши-саном найдём способ отвертеться. Диагностическое и лабораторное отделения терроризируют липовыми обследованиями уже столько лет, что мы научились скользить между правил и искать лазейки, чтобы сохранить работу или хотя бы чистую совесть. У вас такой лазейки быть не может.

— Ну будет вам, — перебил её Катобаяши Сёто. — Не видите? Кацураги-сан уже принял решение. Не станем его отговаривать. Поможем ему. В любом случае нам придётся подделывать анализы для других врачей. Просто у остальных мы будем занижать процент, а у него изначально завысим — и дальше будем работать в штатном режиме. В каком-то смысле Кацураги-сан даже упрощает нам задачу.

— Спасибо вам, Катобаяши-сан, Исида-сан, — поклонился я заведующим. — Благодаря вам исследования препарата «Онкокура» пройдут честно.

Заведующие также подписывали соглашение о неразглашении информации о новых препаратах, поэтому с ними я мог это обсуждать. Мы все были в одной лодке.

О других препаратах речи и вовсе не шло. Ягами Тэцуро был заинтересован только в «Онкокура». На счёт «Нормотоникс» и «Нефреген» никаких особых указаний не поступало. Но я уверен, что это — лишь вопрос времени. Скоро семья Фурухата и семья Кондо активизируются и начнут свою собственную игру, чтобы поднять эффективность своих препаратов.

После окончания нашего маленького совещания я обнаружил несколько пропущенных звонков на своём телефоне. Накадзима Хидеки пытался дозвониться до меня, но я поставил телефон на беззвучный, чтобы меня никто не отвлекал от серьёзного совещания.

— Накадзима-сан, вы звонили? — спросил я.

— Да, Кацураги-сан, — поднял трубку заведующий терапевтическим стационаром. — Сегодня — идеальный день для экзамена.

— Что? — удивился я. — Кажется, вы просили, чтобы я дал вам больше времени на поиски пациентов.

— С утра поступили больные, на которых я могу провести идеальную оценку ваших способностей, — сказал Накадзима. — Три пациента, три болезни. Приходите сегодня в терапевтическое отделение до шести вечера. И мы с вами покончим с основной частью курса по терапии.

— Буду у вас через полчаса! — ответил я и положил трубку.

Я заскочил в кабинет, чтобы быстро заполнить все оставшиеся документы, затем сложил часть недоделанной работы в кейс и взял его с собой в терапию. Возможно, останусь там сегодня с ночёвкой.

Однако по пути в терапевтическое отделение мне встретился терапевт шестого ранга — Куренай Цукаса. Полный мужчина подозвал меня к себе, и мы скрылись от лишних глаз между лестничными пролётами.

— Что случилось, Куренай-сан? — спросил я.

— Механизм действия «Онкокура», — прошептал он. — В вашей инструкции о нём тоже ничего не сказано?

— Куренай-сан, мы, кажется, не должны общаться об этих препаратах, — сказал я.

— Кацураги-сан, это очень важно, — настаивал он. — У вас описан механизм действия или нет?

— Нет, — помотал головой я. — Информация по двум другим препаратам изложена подробно, а по «Онкокура» преступно мало данных.

— У меня та же самая ситуация, — кивнул он. — Я долго думал о том, как может действовать этот аппарат. Если он лечит даже предраковые состояния, то это…

— Панацея, — закончил его мысль я. — Я думал о том же, Куренай-сан. Лекарство от всех болезней.