Спасите наши души!

— А вот тут вот начинается самое интересное. Этого фильма не существует в природе, — криво улыбнулся Грифитс.

— Как же так? — удивился Саблин.

— ВВС договорились о съемках на уровне местных властей Латакии. Мы, как и положено, получили разрешение. Ну а потом к концу съемок появились военные из Дамаска. Проинформировали нас, что подземные тоннели являются стратегическими объектами, и конфисковали все, что было нами снято. Кое-что я, конечно, припрятал. Вот такая история. — Джон вновь развел руками.

Впереди по курсу уже просматривался плавучий госпиталь.

— Как быстро вы сможете свести нас с вашим историком? — спросил Саблин.

— Да хоть завтра. Далеко ехать не придется. Он живет в Латакии.

Сабурова и Зиганиди с удивлением смотрели, на то, как Саблин с Грифитсом и Кэтрин словно хорошие друзья вместе поднимаются на борт плавучего госпиталя.

— Надеюсь, все у нас сложится, — сказал Грифитс. — Тебя уже друзья заждались. Поскорее объясни им ситуацию, а то они уже посинели от нетерпения.

Кэтрин подала на прощание ладонь, обменявшись с Саблиным рукопожатием.

— До завтра.

Саблин подошел к своим товарищам.

— Виталий, что происходит? Ты можешь объяснить? — тут же спросила Катя.

— Вы будете смеяться. Но теперь у нас с этой парочкой общий бизнес, — пошли ко мне в каюту, многое надо обсудить.

Сабурова и Николай внимательно выслушали Боцмана.

— Ну, что вы скажете? — спросил каплей.

— Чем дальше в лес, тем больше дров, — прищурилась Катя. — Главный подозреваемый превратился в нашего помощника. Не думаю, что контр-адмирал Нагибин придет в восторг от такой затеи.

— Тебе не кажется, что это подстава? — спросил Зиганиди.

— Я с ними говорил довольно долго. Они телевизионщики до мозга костей, к спецслужбам не имеют никакого отношения. А без помощи Грифитса нам на сегодняшний день не обойтись. Другого варианта я не вижу.

— Если отснятые для документального фильма материалы три года назад забрали военные, то получается, что к сплаву мин причастен официальный Дамаск? — спросила Катя.

— Мы же не исключали и такую версию, — напомнил Саблин. — Этим может заниматься без ведома властей группа высокопоставленных флотских офицеров. Нужно срочно связаться с Нагибиным.

На этот раз контр-адмирал ограничился лишь сеансом связи по скайпу. План Саблина и в самом деле ему не понравился. Но он являлся единственной на сегодняшний день реальной возможностью докопаться до правды.

— Под твою ответственность, — наконец дал контр-адмирал «добро» Саблину. — Головой ответите, если ваши портреты появятся в открытом доступе в связи с этой историей.

— В каком смысле — головой? — рискнул уточнить Боцман.

— Не в том смысле, что на плаху отправлю. Но, если засветитесь, тогда вам всем придется делать пластические операции по радикальному изменению внешности, — дал разъяснение Федор Ильич. — И Кате тоже. Так что до завтра у вас есть шанс отказаться от затеи и избрать другой путь. Грифитса я еще раз пробью по своим каналам на предмет причастности к спецслужбам. Конец связи.

Саблин выключил ноутбук и перевел взгляд с погасшего экрана на Сабурову.

— Перспектива изменить внешность тебя не напрягает?

— Если только Нагибин не решит мне пересадить твое лицо, — улыбнулась Катя. — Оружие у нас будет?

— Федор Ильич постарался. Для нас сделана закладка.

— Хоть какая-то реальная помощь, — покачал головой Зиганиди.

— Вы хоть больного на борт доставили? — вспомнил Виталий.

— С этим все нормально, — махнула рукой Катя. — Придется мне сейчас подключать свои чары и идти к командиру, чтобы завтра у нас оказался свободный день. 

Глава 13

Чтобы лишний раз не светиться вместе, в Латакию отправились по отдельности. Кэтрин с Грифитсом с самого утра на яхте, а Саблин и его товарищи два часа спустя на моторке.

Море слегка волновалось. Причалили не в порту, а в старом районе у пирса. Саблин достал планшетник, вывел на него карту города, сориентировался.

— Грифитс уже должен быть на месте. — Саблин свернул в улочку.

Когда шли по ней, казалось, что город в этой части вымер. Закрытые ставни, запертые двери. Через два квартала улочка привела к небольшой площади. Тут стояла пара прилавков торговцев. Под стеной жилого трехэтажного дома, выстроенного в колониальном стиле, расположилась небольшая кофейня. За столиком в плетеных креслах сидели Грифитс, Кэтрин и начинающий седеть мужчина. Камера высилась на треноге, ее объектив был направлен на Кэтрин и мужчину.

Когда Джон на яхте рассказывал Саблину об историке, то Виталий представлял его себе совсем не так. Мужчина мало чем напоминал классического «профессора». Одет был в легкие светлые джинсы, майку и камуфляжную жилетку с множеством карманчиков. Голову от палящего солнца закрывала бандана.

— А вот и наши друзья, — проговорил Грифитс, поднимаясь навстречу. — Знакомьтесь. Профессор Файез, — представил он ученого.

Худощавый Файез указал на свободные стулья.

— Присаживайтесь, — сказал он не очень дружелюбно.

— Джон говорил, что вы не любите русских, — произнес Саблин с вежливой улыбкой.