Спасите наши души

Пролистав брошюрку, я натолкнулась на главу: «Уничижение телесной оболочки». Из нее следовало, что тело следует подвергать всевозможным тяготам и лишениям, всячески пытаясь с ним расстаться. Явных призывов к самоубийству, я не нашла, но и того, что я прочла, было вполне достаточно, чтобы понять, каким мраком веет от этих глянцевых страниц. Желая поделиться с Таей своими соображениями, подняла взгляд и увидала, что подруга спит крепким сном в очень торжественной позе, «Библия Духа», так и раскрытая на первой странице, мерно вздымалась и опускалась, лежа у нее на груди.

– Тая! Не спать!

– А? – подпрыгнула она. – Ох, напугала, лягуха ты эдакая.

– Сама лягуха. Не время еще расслабляться, на, почитай-ка.

Я бросила ей брошюру. Тайка бегло просмотрела текст.

– Слушай, мне это все очень не нравится, – произнесла она, листая страницы, – я так понимаю, бог для них это некий вселенский дух, а святые все, кто исповедует их веру, то бишь, записаться к ним и все – ты уже святой. Это не дико?

– Дико, но нам надо сделать вид, что мы в бурном восторге. Главное не выпадать из образа тщеславных идиоток-писательниц.

– Да, да, мы хотим не только разбогатеть в одночасье, но и святыми стать в один момент, разве не прелесть?

– Прелесть, – вздохнула Тая, сползая с кровати. – Сколько там натикало?

– Половина шестого.

– До девяти мы тут со скуки гавкнемся, предлагаю пройтись по этажу, заглянуть в пару комнат. Этот клоун с дурацкой кличкой уверял, что двери тут не запираются.

– Что интересного ты думаешь обнаружить на гостевом этаже?

– Ну, мало ли.

Прихватив на всякий случай диктофон с фотоаппаратом, мы приоткрыли дверь, выглянули в коридор и, никого не увидав, выскользнули из комнаты.

Глава двадцатая

Соблюдать тишину оказалось проблемно – слишком громко шуршали Тайкины штаны. Пришлось ей, широко расставив ноги, передвигаться в позе краба черноморского. У соседней комнаты мы замерли и прислушались, потом осторожно толкнули дверь. Это тоже оказалось гостевое помещение, но обставленное несколько уютнее нашего: кровати посимпатичнее, круглый журнальный столик кресла у стены, небольшой телевизор на тумбочке у окна. Следующим помещением и впрямь была душевая на четыре кабинки, дверь рядом – туалет. Миновав лестницу, ведущую вниз, мы перебрались в «правое крыло». Там располагались три двери: две на правой стороне, одна на левой. И все оказались запертыми.

– Ах, значит, нет препятствий для духа? – прошептала Тая.

Со стороны лестницы послышался какой-то шум, и мы поспешили в свои апартаменты. Раскоряка Тая существенно тормозила процесс побега, и я успела испугаться, что нас застукают – по лестнице поднимались. В самый последний момент, когда голоса уже раздались на этаже, мы влетели в комнату и тихонько прикрыли дверь.

– Уф! – Тайка прижала ладонь к груди. – Сейчас сердце выпрыгнет… Сен, кажется, сюда идут.

В мгновение ока мы уже сидели на кроватях, погрузившись в чтение брошюрок. Совершенно случайно я бросила взгляд на стол у окна, там красовалась недопитая бутылка вина и пластиковые стаканчики. В один прыжок я достигла стола, схватила этот натюрморт и сунула под кровать. Но к нам никто не вошел, судя по звукам и шуму, народ заходил в соседнюю комнату с журнальным столиком. Мы переместились к стене и прислушались. Или слышимость была скверной, или разговаривали тихо, но доносилось лишь невнятное бу-бу-бу. Как не напрягались, ничего путевого не услышали, поняли лишь, что их там двое. Вернувшись на кровати, мы на всякий случай взяли брошюры.

– Который час?

– Шесть с копейками.

– У, как время медленно тянется.

Она встала и принялась ходить по комнате взад – вперед. Подойдя к окну, она присела на край стола и стала обозревать пейзажи.

– Глянь-ка, Сен.

– Чего там? – я нехотя слезла с кровати.

– Ну глянь иди!

Из-под свитера Тая извлекла висевший на шнурке фотоаппарат и открыла объектив. Наше окно выходило аккурат на торец красивого рубленого дома, к нему подтягивалась народная вереница и, скрываясь из нашей видимости, входила внутрь. Тая щелкнула это пару раз.

– Осторожнее, не высовывайся ты так, не хватало чтоб тебя заметили.

– Да они сюда и не смотрят. Слушай, а много народу, да? Человек пятьдесят, не меньше.

Мужчины были одеты обыкновенно – брюки, свитера, а женщины все поголовно в белых косынках, длинных юбках темных расцветок и свободных блузах навыпуск, с длинными рукавами, на некоторых были вязаные кофты. Определить возраст «святых послушников» было проблематично из-за платков на головах и похожей одежды, а вот мужчины – от тридцати и выше. Женского полу было подавляющее большинство.

– Сколько ж дур на белом свете, – вздохнула Тая, убирая фотоаппарат под свитер.

– Не от хорошей жизни, я думаю, они по сектам таскаться стали, у каждого этого «святого послушника», наверняка за спиной какая-нибудь трагедия.

– Отсутствие мозгов, вот, Сена, самая большая трагедия, – проворчала подруга, вытягиваясь на кровати. – Ты же читала эту лабуду, бред со всех сторон, это как надо людям мозги замусорить, чтобы они в такую абракадабру поверили.