Спаситель

Юн уже взмахнул ножом, чтобы перерезать бесчувственной жертве горло, когда услышал крик на чужом языке, поднял голову и увидел, что к ним бежит человек в синей куртке.

– У него был пистолет, и мне пришлось бежать, – сказал Юн, чувствуя, как признание очищает его, освобождает от бремени. Увидел, как Харри кивнул, увидел, что белокурый великан понял его. И так растрогался, что горло перехватило от слез, когда он продолжил: – Он выстрелил, когда я вбежал в подъезд. И чуть не попал. Чуть меня не убил, Харри. Он сумасшедший киллер. Вы должны застрелить его, Харри. Мы должны схватить его, вы и я… мы…

Он увидел, как Харри медленно опустил револьвер и сунул его за пояс брюк.

– Что… что вы делаете, Харри?

Великан-полицейский застегнул пальто.

– Ухожу в рождественский отпуск, Юн. Спасибо за рассказ.

– Харри! Подождите…

Уверенность в том, что сейчас произойдет, за секунду-другую высушила его горло и рот, он с трудом выдавил:

– Мы можем поделить деньги, Харри. Слушайте, можно ведь поделить на троих. И никто ничего не узнает.

Но Харри уже повернулся и по-английски сказал Станкичу:

– Думаю, в сумке достаточно денег, чтобы многие из «Интернационаля» построили дома в Вуковаре. А мама твоя, возможно, пожертвует немного апостолу в соборе Святого Стефана.

– Харри! – Крик Юна звучал как предсмертный крик. – Все люди заслуживают нового шанса, Харри!

Полицейский, уже взявшись за ручку двери, остановился.

– Загляни в свое сердце, Харри. Ты наверняка найдешь частицу прощения!

– Проблема в том… – Харри потер подбородок. – Я прощением не занимаюсь.

– Что? – Юн опешил.

– Спасение, Юн. Избавление. Вот мое дело. Мое тоже.

Когда Юн услышал, как дверь за Харри с металлическим щелчком закрылась, увидел, как человек в смокинге поднял револьвер, и уставился в черную глазницу дула, ужас обернулся физической болью, и он уже не понимал, кто кричит – Рагнхильд, он сам или кто-то другой. Но перед тем как пуля пробила ему лоб, Юн Карлсен сформулировал вывод, к которому шел долгие годы сомнений, стыда и отчаянных молитв: ни криков, ни молитв никто не слышит.

Часть пятая

Эпилог

Глава 35

Вина

Харри вышел из подземки на Эгерторг. Настал малый сочельник[61], и народ спешил мимо в поисках последних подарков. И все же казалось, на город уже снизошел рождественский покой. Об этом свидетельствовали лица людей, улыбавшихся удовлетворенно, поскольку они успешно завершили подготовку к Рождеству, или же устало и смиренно. Мужчина в комбинезоне-дутике медленно прошагал мимо, покачиваясь, усмехаясь и выпуская из круглых розовых щек морозный пар. Правда, заметил Харри и лицо, полное отчаяния. Бледная женщина в тонкой черной кожаной куртке с дырой на локте, переминаясь с ноги на ногу, стояла у стены возле мастерской часовщика.

Молодой человек за прилавком оживился при виде Харри, поспешил отпустить клиента, которым занимался, и исчез в подсобке. Вернулся он с дедовскими часами, гордо положил их на прилавок.

– Ходят! – сказал Харри, приятно удивленный.

– Все можно починить, – ответил молодой человек. – Только заводите аккуратно, не перетягивайте пружину. Механизм – штука чувствительная. Попробуйте завести, сами почувствуете.

Харри принялся заводить часы, ощущая трение металла о металл и сопротивление пружины, и вдруг заметил, как взгляд молодого часовщика оцепенел.

– Простите, – сказал он, – можно спросить, откуда у вас эти часы?

– От деда, – ответил Харри, удивленный неожиданным благоговением в голосе собеседника.

– Не эти. Вот эти. – Часовщик указал на запястье Харри.

– Их я получил в подарок от прежнего начальника, когда он уходил от нас.

– Н-да… – Молодой человек наклонился к левому запястью Харри, внимательно разглядывая часы. – Без сомнения, не подделка. Щедрый подарок, ничего не скажешь!

– Вот как? А что в них необычного?

Часовщик недоверчиво посмотрел на Харри:

– Вы правда не знаете?

Харри покачал головой.

– Это «Ланге-один Турбийон» фирмы «А. Ланге и сыновья». На задней крышке вы найдете серийный номер, который скажет, сколько экземпляров таких часов было выпущено. Если мне не изменяет память, их сто пятьдесят. У вас на руке одни из самых шикарных часов, какие когда-либо изготовлялись. Конечно, большой вопрос, насколько благоразумно носить их. Строго говоря, при нынешней рыночной стоимости эти часы лучше держать в банковском сейфе.

– В банковском сейфе? – Харри посмотрел на непримечательные с виду часы, которые несколько дней назад выбрасывал в окно. – Выглядят они не слишком изысканно.

– В том-то и дело. Их выпускали только с обычным черным кожаным ремешком, с серым циферблатом, ни брильянтов, ни грамма золота. Хотя то, что выглядит как заурядная сталь, на самом деле платина. Однако главная их ценность – инженерное ремесло, доведенное до уровня высочайшего искусства.

– Надо же. И сколько, по-вашему, они стоят?

– Не знаю. Но у меня дома есть каталоги с аукционными ценами на редкие часы, могу завтра принести.

– Мне достаточно округленной цифры.

– Округленной?

– Ну, приблизительной.

Молодой человек выпятил нижнюю губу, покачал головой. Харри ждал.