Спаситель мира

Кроме Танкреда и меня самого, присутствовали Льето Турнэ, Паскаль Жалоньи, Сильвио Арнабольди, Клотильда Вожерлен, Ленард Линден, Номиноэ Керневель и Анселен. Мы торопливо уселись – нас всех сжигало любопытство: не терпелось узнать, что же Танкред хочет нам рассказать.

Однако ничем развлекательным, как оказалось, и не пахло…

Танкреду понадобилось чуть больше часа, чтобы поведать о своем ночном приключении, но воздействие его рассказа на наше маленькое собрание оказалось огромным. Думаю, бредовый, почти сверхъестественный характер странного перелета, который он совершил на спине атамида, а затем встреча в глубине гор с бесконечно старым существом, ранее говорившим с ним в снах, во многом усилил эффект, который произвели эти откровения на наши умы.

Вообще-то, имели место три типа реакции.

Те, кто не имел никаких религиозных убеждений, сначала были ошеломлены, как может ошеломить нечто невероятное, лишающее дара речи, а потом почувствовали нечто вроде возбуждения при мысли, что концепция, столь широко принятая и оказывающая такое влияние на все слои общества, будет наконец-то признана тем, чем она всегда и являлась: простой иллюзией. Среди них был и я, вместе с Клотильдой и Ленардом.

Те, кто никогда не хотел – или не мог – решить для себя вопрос о существовании Бога, кто сомневался в истинности Священного Писания, при этом доброжелательно относясь к религии, кто ненавидел лицемерную клерикальную верхушку, тяготея при этом к духовности, были глубоко задеты. Таковы были оставшиеся бесшипники: Номи, Сильвио, Паскаль и Анселен. Они долго молчали, глядя в пустоту или обхватив руками голову.

Зато те, кто верил безоглядно, кто посвятил свою жизнь Господу и Его сыну, кто сражался и убивал во имя Его, вот те страдали.

Мне никогда не узнать, что чувствовал в ту ночь Танкред, один на один с Юс’суром, но я видел реакцию Льето. Я видел, как мрачнел по мере повествования гордый фламандский солдат, как на его лицо ложилась трупная бледность. Я видел, как он каменел, пока не превратился в совершенно неподвижную глыбу, словно заледенев от ужаса и даже не моргая. А под конец я видел, как он вскочил, зашатался и кинулся к выходу из палатки, как упал снаружи на колени среди камней, и его вывернуло только что съеденным завтраком. Все это я видел, и у меня слезы навернулись на глаза от сочувствия.

Танкред вышел следом, опустился рядом с ним на колени и обнял за плечи. Я видел их со спины, так что не мог понять, говорил ли он что-нибудь. Думаю, сказать ему было нечего. Прошло много времени, прежде чем они поднялись и вернулись в палатку. Льето едва держался на ногах, цеплялся за своего бывшего лейтенанта и, войдя, сразу рухнул на подушки. Танкред остался стоять.

– Что произошло после рассказа Предка? – спросила Клотильда.

– Я не очень хорошо помню, – ответил экс-лейтенант. – Думаю, я заснул. Когда я проснулся, было еще темно, так что, мне кажется, спал я недолго. Юс’сур сидел у огня и смотрел на меня. Я попросил попить: у меня ужасно пересохло во рту. Он указал на деревянный сосуд в углу пещеры, куда почти по капле стекала вода из источника. Пока я пил, он не сводил с меня глаз. Закончив, я спросил его, чего он от меня ждет. Для чего позвал? Вот что он мне ответил: «Я знаю историю А’а/Иисуса, потому что я Предок. Это важнейшее повествование для моего Ордена. Но теперь я последний из Предков, и мой конец уже близок. Я был глуп. Глуп и эгоистичен, что так долго оставался в уединении. Этот рассказ, как и все знание, традиционно принадлежавшее Предкам, рискует навсегда исчезнуть под обломками тотальной войны между нашими двумя народами, и все по вине старого дурака, который не сумел вовремя обучить новых последователей. Поэтому я должен тебе помочь, Танкред Тарентский». Помочь мне? Но в чем? – спросил я его. «Я должен помочь тебе спасти атамидов», – ответил он. После чего, взяв факел, он вывел меня из пещеры. На площадке нас уже ждал второй летающий атамид. Тогда я понял, что Юс’сур собирается отправиться вместе со мной. Наверняка, пока я спал, он вызвал другого язе’эра. И мы сразу же пустились в дорогу.

Со всем свойственным ему простодушием Номиноэ спросил:

– Значит… Бога не существует?

Танкред медленно повернул к нему голову, словно ему нужно было время, чтобы ответить на этот вопрос.

– Единственное, в чем я уверен, это что Иисус Христос не был… сыном Бога. Он просто был атамидом, чей разум открыт для других.

– Хорошо, – мрачно вмешался Паскаль, – но ведь Юс’сур тебе впрямую сказал, что Бог лишь иллюзия.