Спаситель мира

Когда в нашем распоряжении оказался внушающий доверие интерфейс, мы повторили попытку с Тан’хемом.

Закрепив по обеим сторонам его черепа два щупа, атамида удобно устроили в кресле (которое по его просьбе было подогнано под атамидское телосложение; хотя анатомия мудрецов весьма близка к человеческим пропорциям, ноги у них короче, а торс длиннее, чем у нас). Десять инженеров заняли свои рабочие места, готовые в реальном времени вмешаться в наш взлом; я сидел перед пультом, положив руки на две черные сферы, которые обычно находятся рядом с сиденьем пультовика. Конечно, и речи быть не могло о том, чтобы Тан’хем на самом деле совершал какие-то действия в Инфокосме. Он исполнял роль посредника, был средством вторжения.

Пока Паскаль отправлял первые запросы на подключение биоСтрукту «Святого Михаила», в Котелке стояла гнетущая тишина.

Когда я увидел, как на пластине прямо передо мной замигала команда идентификации Нод-2, мое сердце учащенно забилось. Притупившееся в последние месяцы чувство неудовлетворенности нахлынуло на меня с внезапностью и силой коварной волны. Со сбившимся дыханием и дрожащими руками я скомандовал друзьям начать взлом. И ждал чего угодно, кроме этого. Предупреждающий тревожный сигнал высветился белыми буквами на красном фоне: «В подключении отказано. Пультовик непригоден по причине аномальной тревожности. Рекомендована консультация врача». Я тут же аннулировал запрос, чтобы не привлекать излишнего внимания там, наверху, а потом издал долгий победный клич. Остальные зааплодировали.

Нам не удалось подключиться не потому, что наш интерфейс не сработал – напротив, нас признали авторизированными пользователями, – а лишь потому, что быстрота ритма Тан’хема была истолкована системой как чрезмерная тревожность. Нельзя же дать допуск в биоСтрукт пультовику в приступе паники!

Я плакал от радости.

– Все это bene

, – тут же унял наш пыл Сильвио, – но не думайте, что будет так уж просто сократить цикл колебаний Тан’хема. Al contrario[37], все оборудование, которым мы располагаем, предназначено только для одного: улучшить сигнал. А с частотами такого порядка сигнал превышает сто герц, когда доходит до «Святого Михаила»!

Таким образом, препятствие, с которым мы столкнулись, хоть и было совершенно идиотским, тем не менее оставалось препятствием. Сильвио попробовал обмотать все кабели намагниченными металлическими оплетками, чтобы создать максимальные помехи, однако ему удалось лишь наполовину сократить цикл бета-волн Тан’хема. Нам было еще далеко до требуемых пятнадцати герц. При мысли, что вся наша операция навернется из-за того, что моя гипотеза оказалась слишком хорошей, я чуть было не впал в панику!

Выход предложил сам атамид.

– Если я правильно понял, – сказал он мысленно, – сила моих мыслей слишком велика. Должен сказать, что все это очень увлекательно и я не могу оставаться в стороне. Однако, по вашим словам, нужно, чтобы мой разум был где-то не здесь, чтобы мои мысли стали смутными, неточными. Есть способ достичь такого состояния: ук’тис.

Вот это круто. Может, благодаря каким-то традиционным шарикам сушеных листьев нам удастся решить целый комплекс проблем подключения на большой дистанции к системе биоСтрукта. Это было так смехотворно, что, разумеется, сработало.

Чтобы интеллектуальные способности присутствующих инженеров не пострадали от наркотических испарений ук’тиса, мы зажгли всего несколько листьев в сосуде, расположенном прямо перед Тан’хемом. Таким образом, никто другой непосредственно не вдыхал дым. Старый мудрец поудобнее расположился в кресле, стараясь расслабиться. Через минуту мое внимание привлек странный звук. Поискав его источник, я обнаружил, что Тан’хем издает мягкий горловой речитатив, почти инфразвук, то есть едва различимый.

Заметив мое любопытство, он объяснил, что пытается таким образом войти в полукаталептическое состояние, которое, как он надеялся, еще больше понизит его мозговую активность. Разумеется, в Котелке воцарилась полная тишина.

И вот благодаря всем этим мерам нам удалось уменьшить цикл колебания бета-волн старого атамидского мудреца до сорока герц на выходе сигнала. Это все еще было много – эквивалент данных субъекта под амфетамином, которому старались объяснить сложную проблему, – но имело смысл попробовать. И я снова послал запрос на подключение.