Спаситель мира

– Это пустые слова, – мысленно заверил меня он, дружески взяв за руку. – Среди летающих воинов полно грубиянов, которые стараются перещеголять друг друга в задиристости. Он очень скоро поймет, как много вы делаете для нас и на какой риск идете, чтобы нам помочь, хотя совсем не обязаны.

Я кивнул и прижался к стене, чтобы пропустить двух бесшипников, которые тащили какое-то оборудование.

– Да, да, я знаю. Я и не принял его слова всерьез.

Учитывая, что мудрец заметил, с каким видом я слушал Окур’ата, наверняка это прозвучало не очень убедительно.

– Если хочешь, – продолжал он, –

я могу сам встретить трех новых посланцев. Может, тебе уже надоело тратить время на то, чтобы убеждать моих соплеменников, что вам можно доверять.

На какое-то мгновение я чуть было не поддался соблазну и не согласился. Уз’ка был почти таким же тонким психологом, как его учитель, и моя усталость не ускользнула от него. Но даже если мне казалось, что на сегодняшнее утро я сыт атамидами по горло, я вежливо отверг его предложение. Мое чувство долга, а также моя пресловутая неспособность кому-то что-то препоручить заставляли меня лично заниматься всеми вновь прибывшими.

В знак того, что он меня понимает, Уз’ка очень по-человечески кивнул. Меня постоянно поражало взаимопроникновение наших языков и наших повадок. Уже трудно было сосчитать количество выражений или жестов, которые взаимно переняли друг у друга группа исследователей-бесшипников и атамиды из каравана.

– Кстати, Уз’ка, – сказал я по-атамидски, – как ты знаешь, мы сегодня после полудня ждем в Котелке Тан’хема, чтобы, – тут я сдался и перешел на родной язык, – провести очередной рабочий сеанс. Не мог бы ты ему об этом напомнить? Я слышал, что он бывает немного рассеян.

– Положись на меня, я напомню.

Мне показалось, что в тоне ученика прозвучали нотки осуждения. А поскольку такое случилось уже не в первый раз, я спросил:

– Можно я задам тебе вопрос, который требует искреннего ответа?

Не останавливаясь, Уз’ка обратил на меня свои черные глаза.

– Хорошо ли старый мудрец переносит наши опыты?

– Пока да.

– Что значит – пока?

На сей раз Уз’ка остановился. Он показался мне куда более расстроенным, чем я ожидал.

– Вы начали всего три дня назад, – произнес он, не сумев скрыть своего беспокойства, –

и пока все идет хорошо. Но кто может сказать, что будет через три недели или через три месяца? Ты сам признаёшь, что риск есть, и немалый. Если хочешь искреннего ответа, то, по моему мнению, на его месте должен быть другой мудрец.

В знак собственной беспомощности я только развел руками.

– Ты же знаешь Тан’хема лучше меня: его невозможно переубедить, если он принял решение. Он настоял, что будет первым.

– Да, и ты прекрасно понимаешь, что он это сделал ради тебя. Потому что тебя он особенно ценит и хочет поддержать, помочь в твоем поиске.

Разумеется, я понимал. Однако эта четкая формулировка, услышанная из уст (в данном случае, следует уточнить, из разума) атамида, подействовала на меня сильнее, чем я мог предположить.

– Ты не одобряешь эти опыты, верно?

От Уз’ки исходили волны волнения, как бы он ни пытался это скрыть, и они выплеснулись на меня одновременно с ответом.

– Нет, конечно же нет, Альберик. Каким неблагодарным я был бы, упрекнув тебя в том упорстве, с которым ты стремишься нам помочь. Просто мне не нравится, что мой старый учитель идет на риск, даже ради достойной цели.

Он приблизился ко мне и с грустью произнес:

– Что поделать, это война. А на войне, как я думаю, все должны идти на риск.

Вся проблема заключалась в частоте бета-волн.

В нормальном состоянии человеческий мозг испускает измеримое электромагнитное излучение. Если его нет, речь идет о клинической смерти.