Спаситель мира

Прибыв на плато, Танкред с удивлением обнаружил, что некоторые скалистые глыбы, по виду естественные, на самом деле были изваянными изображениями голов, напоминающих атамидские, причем внушительных размеров – некоторые почти трехметровой высоты. Эрозия так источила их, что издалека невозможно было догадаться, что это скульптуры. Арнут’хар не знал, что ответить, когда Танкред спросил об их происхождении. Или же в отсутствие мудреца, который бы им переводил, вождь воинов не понял вопроса, или же цивилизация, создавшая головы, была столь древней, что даже память о ней стерлась. Как бы то ни было, встреча будет проходить под взглядами древних обитателей Акии.

Когда джет приземлился, обозначенный Танкредом срок почти полностью истек. Герцогу не пристало являться заранее. После того как поднятые реакторами и магнитными отталкивателями густые клубы пыли опали, Танкред увидел, что боковой люк аппарата уже открыт и из него спускаются двенадцать человек. Все в черных экзоскелетах «Вейнер-Ников» спецвойск.

Не могли же они послать коммандос вести переговоры? – изумленно подумал он. Но сразу понял, что по соображениям безопасности Роберту де Монтгомери наверняка посоветовали надеть боевой комбинезон. Ведь сам он тоже надел свой.

Тяжелые багровые тучи застилали небо от края до края горизонта. Как это всегда бывало на Акии, тучи явились без всякого предупреждения и меньше чем за час затянули весь свод. Еще до завтра они зальют т’уг потоками воды. В воздухе витал странный запах, почти йодистый, словно неподалеку было море.

Эскадрон спецвойск остановился в пяти метрах от него. Вперед вышли двое. Первый в поднятом шлеме, второй, на шаг позади, с открытым лицом. Танкред узнал Раймунда де Сен-Жиля, самого верного союзника Монтгомери. Еще десять человек остались в некотором отдалении.

Экс-лейтенант обратился к первому, полагая, что это Роберт, хотя за шлемом не было видно лица.

– Будьте любезны приказать вашему эскорту отойти на десять метров, господин герцог.

– Ну разумеется, господин граф де Лизьё, – ответил тот по каналу связи, полуобернувшись и делая знак спецвойскам.

Танкред узнал бы этот иронический тон среди тысячи, даже искаженный связью. От голоса давнего врага скрутило внутренности. Этот человек причинил ему столько зла, что мог пробудить его гнев одной простой фразой, даже словом. Вероятно, это был единственный человек на свете, к которому Танкред питал настоящую ненависть. Однако момент был слишком важным, чтобы позволить чувствам взять верх.

– Сеньор претор, благодарю вас за то, что пришли. Я не ожидал положительного ответа на эту просьбу и, очевидно, ошибся. Значит, вам небезразлична судьба втянутых в эту войну сотен тысяч солдат.

– Ты по-прежнему жалок, бедный неудачник! – изрыгнул герцог. – Ты и твои грандиозные прекраснодушные идеи! До своего предательства ты был всего лишь деревенщиной, мечтающим исправить все ошибки, а теперь, живя вместе со скотами, ты стал похож на вонючего бродягу. Ты теперь никто, Тарент, и навсегда останешься никем!

Разговаривая с ним, Роберт де Монтгомери не соизволил открыть забрало, и на золотистой полусфере его экзоскелета Танкред видел отражение собственного лица. Соответственно и изъяснялся герцог по каналу ком-связи, демонстрируя высшую степень презрения к собеседнику. Танкред немедленно напрягся. Монтгомери вел себя так умышленно, с целью унизить его. Тем не менее главным было не доставить ему удовлетворения, дав волю гневу. Ставка в этой встрече намного превосходила задетое самолюбие.

– Мы здесь не для того, чтобы говорить обо мне. Вы расположены выслушать то, что я хочу вам сказать, или же пришли лишь для того, чтобы излить свою желчь?

Герцог издал смешок; искаженный ком-связью, он прозвучал как металлический скрежет. Танкред предположил, что Раймунд подключен к тому же каналу и слышит их разговор. Кстати, выглядел граф ужасно, словно ему вот-вот станет плохо.

– Ты хотел, чтобы я пришел, и вот я здесь, – ответил Роберт де Монтгомери. – Выкладывай побыстрее свое послание, а то мне сегодня еще надо раздавить армию тараканов.

Танкред разочарованно вздохнул. Он настоял на этих переговорах для очистки совести, чтобы воистину испробовать все, лишь бы избежать кровопролития. Но теперь, стоя перед этим злобным отродьем, он уже не был уверен, что сумеет до конца сохранить самообладание.