Спаситель (СИ)

– Мысль несомненно мудрая, однако порождает вопрос, – китаец неспешно вытянул тонкую ладонь в сторону Филиппа, – каковы возможности нашего гостя? И насколько серьезны его намерения?

Филипп тоже положил ладони на стол и слегка наклонился в сторону юноши.

– Серьезнее не бывает.

Китаец внимательно посмотрел на Завадского и тот увидел, что теперь они совершенно точно понимают друг друга.

– Это лишь половина ответа.

– Я могу привезти столько опиума, сколько вы пожелаете взять.

– По какой цене?

Филипп назвал.

– Вдвое меньше, – не согласился китаец.

– При условии покупки от тонны. - Пошел на риск Филипп.

– Ну что ж, предположим я готов купить... три.

У Филиппа захватило дух, но он удержал себя в руках.

– Вы серьезный человек.

– Наша семья не получила бы того, что имеет здесь, ежели бы не умела трезво смотреть в будущее.

– Через десять месяцев я привезу сюда три тонны.

– Не сюда. Мои люди проложат дорогу за Орхоном. Онамое место годе сокрыто горами от посторонних глаз. Серьезным делам не нужен лишний призор.

– Согласен.

Китаец сложил ладони на столе.

– Чжуан Юншэнь, – произнес он, слегка склонив лицо.

– Филипп. – Поклонился в ответ Завадский. – Полагаю, ваша семья имеет большое влияние в этих местах?

– Семья Чжуан контролирует все отсюда до Хайлара, включая приграничные земли с вашим государством. – Китаец посмотрел на Филиппа. – Но можно ли ожидати подобного с вашей стороны?

Филипп ощутил неприятный укол – одна из серьезных проблем, которую ему еще предстояло решить, но он произнес невозмутимо:

– С нашей стороны проблем не будет.

– Тогда можно выпить чаю. – Юншэнь поднял золоченую чашку и наконец широко улыбнулся. Филипп приподнял свою.

– За успешное сотрудничество!

– О! – спохватился Юншэнь и рявкнул так, что Боря не решился перевести.

Тотчас два китайца за спиной выбежали из избы и вернулись с внушительным сундуком.

– Забыл сказать, – пояснил Юншэнь, глядя как китайцы затаскивают сундук и открывают крышку, под которой сверкнули серебряные слитки, – наше сотрудничество начинается уже сейчас. Я выкупаю все что у тебя осталось…

***

Приятное дополнение к новому знакомству – безопасный путь до самой границы. Юншэнь не обманул – его семья была настолько влиятельной, что никто не смел даже косо посмотреть в их сторону, пока они мчались на новых лошадях, почти без остановок по территории Монголии, минуя все посты. Уже на третий день они ступили на русскую землю и Филипп будто зверь почувствовал угрозу, но он был готов к этому. Во всяком случае, он так думал…

Не доезжая до Селенгинска, они планировали повернуть на Иркутск, обогнув Байкал с юга и нанять струги на Ангаре. Дорога была проезжая, хорошая, сухая, но в этот час малолюдная – дело шло к вечеру, была осень и темнело теперь рано.

Филипп сидел на первой телеге в китайском балахоне, накинув на голову капюшон, как монах, рядом Данила – правил лошадьми. Позади на десяти груженых телегах расположились братья. Съехав в вытянутую низину, они увидали вдали конные силуэты на дороге и по мере приближения стало ясно – стрелецкий разъезд.

– Легки на помине – и десяти верст не проехали… – Спокойно сказал Данила, и цокнул на лошадь.

– По крайней мере, они предсказуемы. – Филипп спрятал зябнущие руки в рукава.

– Тпру! – крикнул ладный стрелецкий пятидесятник, когда они подъехали к разъезду. – Кто такие?! Амо путь держите?

Пока Данила отвечал на формальные вопросы, Завадский глядел по сторонам. Идеальное место выбрали, конечно – низина. С одной стороны крутой облавный сосняк, с другой – пологий травянистый кряж.

Справа раздалось множественное шуршание лиственной подстилки, щелканье замков карабинов.

– А ну – с телег вон! – заорал вдруг пятидесятник.

Филипп флегматично повернул голову и увидел как из сосняка выходит целый отряд стрельцов в грязновато-серых кафтанах, целясь в них из пищалей. Видать у них тут все по одной схеме работают, подумал Завадский устало слезая с телеги и поднимая руки. Лицо его оживилось только когда он увидел, как из лесу к нему идет тощий купец Агриппушка Дрынников в сопровождении какого-то офицера с объемным пузом, с которого тот раздражительно стряхивал листья и хвойные иголки.

– Ба! – просиял Филипп. – Старые знакомцы! Вижу, Агриппушка, промысел твой теперь не на Ангаре, а на большой дороге!

Клинобородое вытянутое лицо Дрынникова сияло умасленной улыбкой. Он замахнулся и как-то женственно отвесил Завадскому пощечину.

Филипп моргнул, продолжая вместе с братьями недвижимо стоять с поднятыми руками под прицелами пищалей.

– Тьфу ты, как невежливо, братец! Где же твоя купеческая солидарность? Продался разбойникам в стрелецких кафтанах?

– Якой ты мне братец, чужеяд! – пропел Агриппушка, сцепив в замок старушечьи руки. – Я разбойную рожу за версту чую!

– Эй, Агриппушка! – крикнул тем временем его пузатый сопроводитель, приподнимавший рогожи с телег. – Еже сие за лайно?

– Ась?

– Ты сказывал он су богат, везет злато-серебро, а зде сплошная дрянь!