Спасти Феникса

Когда Негодница поставила горшок кипящих мыльных ракушек, оба лордика чуть не набросились на него, стремясь умыться раньше, чем Вороны испачкают воду. За это Фу укорить могла. И если лордики и ловили косые взгляды, начав есть еще до того, как Па посолил еду, это не остановило их ни на мгновение. Они продолжали откусывать и жевать.

Когда Фу уже раскатывала плетенную из травы подстилку на безопасном расстоянии от костра, с ужина вернулась Блевотка и чинно прошествовала в их придорожный лагерь с гордо поднятым хвостом. Было еще рано, однако Фу хотелось отдохнуть с того самого мгновения, как она проснулась в склепе Майкалы. Остальные играли в ракушки, чинили маски, забивали новые гвозди в подошвы сандалий. Все они одним глазом следили за темнеющей равниной. Блевотка запрыгнула обратно в телегу и свернулась среди мешков проса и риса.

Принц ежился у костра, обвивая языки огня вокруг пальцев, когда Обожатель подсел к нему.

– Не хотелось бы вашему высочеству взглянуть на редчайший свиток в королевстве? Вы нигде не сыщите ему равных, даже в собственной библиотеке его величества.

Жасимир поднял брови.

Фу села на подстилку. Обожатель возился со своим свитком столько, сколько она его помнила, занося в него все песни и рассказы, которые Вороны держали в голове. Она никогда не могла прочесть ни одной буквы, но полагала, что для него это важно.

Когда глаза Фу закрылись, Обожатель и Жасимир по-прежнему сидели у костра, сосредоточенно склонившись над свитком, и переговаривались.

Потом из темноты пустого беспамятства Фу вывели сны, быстрые, ужасные и красные.

Она держала руку Подлеца перед погребальным костром на широкой дороге.

То был не костер. То была деревня, которую они оставили позади, и она полыхала золотом Фениксов.

Ей хотелось спалить деревню дотла. Нет, она хотела, чтобы они знали, что она может.

Зубы выпали у нее из ладони, окровавленные и новые, вспыхивая на лету.

– Нам нужна эта сделка, – говорил невидимый Па.

Деревня изменилась. Теперь далеко к северу она видела долину, горевшую во всю ширь, превращенную в сплошной черный чумной маяк. В воздухе носились мольбы о помиловании.

– Никто не ответил, – сказал Па, качая головой, слишком близко от огня. – И теперь отвечать придется всем нам.

Рядом с ней был не Подлец. Она держала за руку Тавина, и он снова смерил ее взглядом.

Она вырвалась…

– Фу.

Ее разбудило море огня.

Костер. Это был всего лишь костер. Фу попыталась отдышаться.

– Фу, вставай.

То был голос вождя.

– Па? – Она села, протирая глаза. Было слишком темно, чтобы собирать вещи.

Принц поднялся на колени, сонный и сердитый. Подлец застыл поблизости.

Ответ пришел слабым содроганием почвы под ее тонкой подстилкой. Теперь она сама застыла.

Не нужно было им забирать зубы грешников.

– Берите принца и хватайте, что успеете. – Па метался тенью в ночи, от одной Вороны к другой. Поднял принца на ноги. Рокот усиливался.

– Вставайте, ваше высочество. Дворянство Олеандров приближается.

Глава шестая

Кошка и король

Принц был босиком.

За свои шестнадцать лет Фу постигла немало суровых уроков, когда жизнь била ее прямо в зубы. Всегда следи за толпой. Всегда знай выход. Никогда не ходи в город одна.

А в ночь сожжения грешников спи не разуваясь.

Когда Фу пыталась подсадить Жасимира на ближайшую ветку, его ноги соскользнули с заросшего мхом ствола, и он издал сдавленный крик отчаяния. Оглушительный топот копыт сотрясал под ними землю. Вороны носились по лагерю, заметая следы. Хотя нога принца упиралась в плечо Фу, руки его слишком дрожали, чтобы ухватиться за стебли или кору. Но Па сказал убрать принца с глаз долой… она должна была его обезопасить…

Тавин стащил принца с дерева.

– Фу, давай первой… ты его подтянешь наверх…

Наверх. Слово ломало все оковы.

Гвозди в подошвах сандалий впивались в кору и мох, помогая ей карабкаться так же легко, как если бы она шла по ступеням. Ремешок висевшей за спиной маски натирал ей шею, тяжелый клюв долбил позвоночник. Краем глаза она замечала, что остальные Вороны тоже взбираются на деревья. Негодница повесила за спину скрученные тюфяки. Обожатель тащил их скудный набор карт и свитков, а на боку у него раскачивалась кастрюля.

Подлеца она не видела вовсе.

Наверх. Если она потеряет принца, то потеряет и клятву.

Она взобралась на первую ветку. Стащила через голову робу, скрутила ее в жгут и перебросила через ветку поближе к стволу. Принц ухватился за вороношелк и начал взбираться.

– Фу!

Па стоял внизу. Он бросил ей зуб и, убедившись, что она его поймала, скрылся.

Зуб запел в ее кулаке так громко и чисто, что она чуть не выронила его, осознав, что у нее в руке.

В отдалении мерцали оранжевые точки факелов.

Наверх. Она сунула бесценный зуб за пояс и рванула за плащ, подгоняя принца.

Нет, эта ветка не выдержит ее, принца Жасимира и Тавина. Как только принц взобрался и сел, она полезла искать насест попрочнее.

– Ты не можешь меня бросить! – прошипел Жасимир, широко открыв глаза.