Спасти Ивановку

— Хорошо тут у вас, и двор большой, и дом. Хотела бы я так жить.

— Да уж много кто хотел бы, — подхватил Вацлав, — у нас в Амурском крае все хорошо живут, тут тебе не Орловская губерния. Хотя учителя сколько зарабатывают, я не знаю…

— Да тоже нормально они зарабатывают, — со знанием дела сказал Спиридон, — им зарплата идет от правительства и плюс родители скидываются на благодарность учителю, так что нормально так получается.

«Вот оно что, — подумала Ирина Игоревна, — вот откуда начались взятки и поборы в школах!»

— Мы и на школу искусств скидываемся, если дети ходят туда.

— Что за школа искусств? – заинтересовался Вацлав. — Чему там учат?

— Музыке учат, пению, танцам, да много чему. Фортепиано Аглая Всеволодовна преподает…

Вацлав застыл на месте.

— Аглая? — глухо переспросил он. — Она что, тоже здесь живет?

— А как же? Живет и радуется, детишек музыке учит.

— У нее небось тоже семья, дети?

— Одна живет, — Спиридон поставил опустевший стакан на стол и внимательно взглянул на друга, — а как бы ты думал? Судьбу дважды не встречают.

Сказал как припечатал.

Вацлав опустил глаза.

Ирина Игоревна, хлебнув сладкого винишка, оживилась.

— Можно дом посмотреть?

— Пойдем, — сказал Спиридон, — все тебе покажу, и дом, и комнату твою, и двор. С конем своим познакомлю.

Вацлав возвращался домой так же, как и приехал — на извозчике. Обратная дорога показалась ему быстрее, конь попался резвый. Всю дорогу он был погружен в свои мысли, а ближе к Благовещенску загляделся на вид, который открывался справа от дороги, даже хотел попросить извозчика ехать помедленнее.

И в самом деле вид был потрясающим, как в сказке. Значительно ниже дороги располагалось поселение, и окна домов его ярко освещались золотисто-розовыми лучами заходящего солнца. И над всеми жилыми постройками простиралось бесконечное небо с необыкновенными облаками.

Вацлав смотрел на эти резко очерченные облака, сквозь которые струились лучи заходящего солнца и стекали на крыши домов, старался запомнить все увиденное до мельчайших деталей, чтобы нарисовать потом. Хотя могут ли сравниться краски природы с моими красками? — сокрушался в нем художник.

В этой поистине сказочной обстановке вдруг понял он, что счастье вполне еще возможно, оно совсем близко, даже ощутимо! Он точно будет счастлив, только теперь уже навсегда! И правду говорил великий Пушкин — в любом возрасте мы покоряемся любви! Ярчайшие краски необыкновенной деревни захватили его без остатка, они пританцовывали перед его внутренним взглядом и приговаривали: счастье близко, счастье навсегда!

Глава 9. Школа искусств

1880 год

Вацлав толкнул тяжелую дверь и оказался на первом этаже длинного двухэтажного здания. В эти утренние часы детей еще не было, они приходили заниматься искусством во второй половине дня, да и вообще, пока он искал кабинет директора, никого не встретил.

В кабинете директора сидел пожилой седовласый господин в коричневом сюртуке и что-то писал.

— Доброго здоровья, Егор Кузьмич, — сказал Вацлав, входя в кабинет.

— О-о, — радостно привстал со своего стула директор и протягивая руку, — здравствуйте, прошу вас! Романовский, кажется, Вацлав?

— Он самый.

— Ну как устроились у нас, как дела?

— Нормально, отстроились уже, живем с женой и тремя ребятишками, все хорошо.

Не будет же он распространяться о том, что жена каждый день выматывает ему душу. С того самого дня, как Вацлав объявил о переезде из Благовещенска в Ивановку, не было у него спокойной минуты. Беата орала, что нормальные люди из города в деревню не переезжают, что она давно ко всему привыкла, а теперь ее ждут перемены, что детям на новом месте не понравится. Но детям прежде всего не нравились ежедневные ссоры родителей, младший Стефан захлебывался в истериках, а старшие по углам плакали, не понимая, что за переполох творится в доме.

С постройкой избы действительно все обернулось наилучшим образом. В селе было принято строить всем миром, поэтому общими силами справились, и ушло на все про все не больше двух недель.

— Хозяйством буду заниматься, луга себе уже присмотрел, — сообщил Вацлав, — раза три в неделю буду к вам приходить, учить детей рисованию. Если возьмете, конечно. Я не для заработка стремлюсь к этому.

— Понимаю, — улыбнулся Егор Кузьмич, — у нас все учителя работают не из-за заработка, но деньги получать за свой труд вы все равно будете, это не обсуждается. А у нас в Ивановке все луга почему-то у выходцев из Польши. Геевские луга есть, Неженские. Теперь вот будут и Романовские луга.

— Романовские луга — красиво звучит. Я, кстати, принес свои рисунки, как обещал, — Вацлав положил на стол альбом, — чтобы вы убедились в моих навыках.

— Боже мой, — не сдержал директор искреннего восхищения, рассматривая работы, — а вы рисуете бесподобно! Вы правы, Вацлав, такими знаниями просто необходимо делиться. Я вас оформлю на работу, составлю расписание, по которому вы будете вести занятия. Только у меня к вам небольшая просьба.

— Какая?