Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

Пока он был в отъезде, его коллеги прошлись по владельцам всех трех «мерседесов» голубого цвета (четвертый давно был вне пределов Москвы), однако у всех было твердое алиби — в прошлую среду во второй половине дня они находились далеко от Домодедовской улицы.

— Приходил ко мне вчера один из ваших, но я его раньше в глаза не видел, поэтому предпочел при нем не распространяться, — признался Цыпа. — А вот при тебе распространюсь. Я ведь по автомобильной части много чего знаю, в том числе и по иномаркам. Так вот, тот «мерс» был новье. Я это по его салону сразу понял. Да и обшивка блестела, как новая. Поэтому, я полагаю, хозяева его недавно приобрели — от силы пару-тройку недель. Причем купили не в n-й секции комиссионки в Южном порту, а привезли из-за бугра. Поэтому в старой базе данных его может и не быть.

— А ты голова, Цыпа! — похвалил своего осведомителя Игнатов.

Это была толковая мысль. Сыщик знал, что в союзном управлении ГАИ недавно сняли начальника — генерал-лейтенанта Валерия Лукьянова, который прослужил на этой должности без малого четырнадцать лет. По слухам, которые курсировали в милицейских кругах, замену ему нашли в Белоруссии — генерал-майора Виктора Пискарева, который долгое время возглавлял ГУВД Минска. Эта рокировка вполне могла внести сумятицу в гаишные ряды и стать причиной того недосмотра, о котором сказал Цыпа.

В это время в палату вошли врач и медсестра, у которой в руках были емкости с новым раствором для капельницы.

— Молодые люди, закругляемся, — объявил врач, тем самым подведя итог разговору сыщика с его осведомителем. Однако все, что ему было нужно, Игнатов к этому моменту уже узнал.

22 июня 1983 года, среда.

Пакистан, Равалпинди, посольство США, резидентура ЦРУ

Как только резидент ЦРУ Говард Хант закурил свою гаванскую сигару, Хью Лессарт отправил в рот леденец, который помогал ему поддерживать табачное воздержание.

— Ей богу, Хью, вы как малое дитя с этими конфетками, — пошутил резидент, выпуская под полоток табачный дым. — Впрочем, каждый впадает в детство по-своему. Итак, с чем пришли, дружище?

— Я нашел парня, который поможет нам осуществить задуманное — совершить теракт в отношении Кармаля, Рашидова и Дустума, — сообщил шефу свежую новость Лессарт. — Это пуштун из Афганистана Арьян Ширвани, ему двадцать один год и он отменно играет в футбол, что для нас немаловажно.

— Отличная новость, Хью! — не скрывая своего удовлетворения, воскликнул Хант. — За такой короткий срок отыскать нужного человека — на это не каждый способен. Но лично я никогда в вас не сомневался. Теперь дело за малым — отправить его в Кабул, причем, чем раньше мы это сделаем, тем лучше, поскольку до встречи этой троицы остается меньше месяца. Когда мы отправим парня в это пекло?

— На это уйдет несколько дней, шеф.

— Сколько конкретно?

— Пока я этого не знаю, поскольку надо решить одну проблему.

По тому, с каким удивлением посмотрел на него шеф, Лессарт понял, что требуются дополнительные пояснения. И он продолжил:

— Парень колеблется, поскольку имеет другие цели: осенью он хочет поступить в университет и перевезти из Афганистана свою семью. На родине у него остались дед и малолетняя сестренка.

— Значит, он не согласен на наше предложение? — и рука с сигарой, которая двигалась к губам Ханта, застыла в воздухе.

— Не волнуйтесь, он согласится, — голосом, полным уверенности, заявил Лессарт.

— Вы что-то придумали, дружище? — встрепенулся резидент. — Не томите, я же по вашим глазам вижу, что у вас что-то есть.

— Вырисовывается один план, на осуществлении которого понадобится несколько дней, — начал излагать свою идею Лессарт. — Надо просто взять и убрать родню этого парня.

Услышав это, Хант так и застыл с сигарой в зубах. Наконец, его секундное замешательство прошло, и он спросил:

— Что значит убрать?

— Ликвидировать, шеф. Как говорится, нет людей — нет проблемы.

— И как вы собираетесь это сделать?

— Родня Ширвани живет в кишлаке под Мазари-Шарифом. А между ним и Хайрабадом действует группа нашего спецназа во главе с Азизом.

— Этим русским парнем? — удивился Хант.

— Он лишь наполовину русский — по матери. А отец у него латыш — отпрыск человека, который когда-то охранял вождя русских коммунистов Ленина, — внес уточнение Лессарт.