Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

— Мы его уже спросили — ваши показания сходятся, — кивнул головой шеф контрразведки. — Но вот что стало с пострадавшим?

— А ничего не стало — он отряхнулся и побежал дальше.

— И вы не стали проверять у него документы?

— Он очень торопился, к тому же был трезв и не вызывал серьезных нареканий, — пожал плечами милиционер.

— А как он выглядел, вы запомнили?

— Лет шестидесяти, среднего роста, седой и в очках. Чем-то похож на ученого.

— Чем же? — вскинул брови Григоренко.

— Такой же рассеянный.

— Если я вам покажу его фотографию, вы сможете его опознать?

В этом месте разговора Бородин впервые за это время сильно напрягся, хотя внешне это напряжение не было заметно — лицо Бородина по-прежнему оставалось бесстрастным.

— Я, конечно, попытаюсь, хотя не уверен, — ответил на вопрос контрразведчика гаишник.

Григоренко прошел к своему столу и, достав из его верхнего ящика фотографию Исаака Киршмана, протянул ее милиционеру. Тот в течение нескольких секунд смотрел на человека, изображенного на фото, после чего произнес:

— Вроде бы, похож.

— Так вроде бы или все-таки он? — продолжал допытываться Григоренко.

— Да, это он, — определился, наконец, с окончательным ответом гаишник.

— В таком случае, спасибо и не смею больше никого задерживать, — подвел итог этому мероприятию Григоренко.

Однако, когда все присутствующие направились к двери, шеф контрразведки произнес:

— А вас, Александр Терентьевич, я попрошу остаться еще буквально на пять минут.

Когда дверь за ушедшими закрылась, Григоренко подошел к Бородину и, глядя ему в глаза, произнес:

— Примите мои извинения за доставленные неудобства. Сами понимаете — служба.

— Понимаю, — кивнул головой Бородин.

— Перед своим начальством можете не отчитываться — я уже это сделал, — сообщил Григоренко.

— Спасибо, это очень кстати, учитывая нынешние строгие времена, — улыбнулся Бородин. — Я могу идти, Григорий Федорович?

— Конечно, до свидания, — и шеф контрразведки первым протянул руку для прощального рукопожатия.

Направляясь к двери, Бородин буквально затылком чувствовал, что хозяин кабинета буравит его спину своим проницательным взглядом. И этот взгляд однозначно говорил о том, что история взаимоотношений двух этих людей еще далека от своего завершения.

27 июня 1983 года, понедельник.

Подмосковье, Рублево-Успенское шоссе

Правительственная «Чайка» мчалась по бетонному шоссе мимо лесного массива, над которым сияло закатное солнце. Андропов сидел на заднем сиденье у окна и, погруженный в свои мысли, молча наблюдал за этим пейзажем. Как вдруг на последнем повороте перед выездом на трассу, ведущую к даче генсека, Андропов заметил сиротливо стоявшего на обочине дороги седого старика в несуразном для этого времени года длинном, до пят, одеянии — балахоне. Он стоял, опершись обеими руками на кривой посох и выглядел так, как будто только что сошел с полотна древнего живописца. На какое-то мгновение взгляд Андропова встретился с взглядом старика, и будто молния пронзила сознание Генерального секретаря.

— Алексей, останови машину, — попросил Андропов водителя, берясь за ручку двери.

В следующую секунду он выбрался из «Чайки», а на порыв своих прикрепленных последовать за ним, остановил их легким взмахом руки. После чего неспешным шагом подошел к старику.

— Доброго дня вам, отец, — обратился генсек к старцу. — Куда путь держите?

— Неисповедимы пути Господни, сын мой, — ответил старик, не меняя позы. — Мой путь мне известен, а вот знаешь ли ты свой?

— Не знаю, отец, расскажите, если знаете.

— Видишь солнце, которое клонится к закату? — спросил старик, указывая кривым пальцем в небо. — Так и твой путь уже на излете. Он мог быть длиннее, но ты из тысячи возможных решений выбрал самое неверное.

— Какое же, отец?

— Ты разбудил ветер с Востока, который очень скоро сметет тебя с ладони Господней. А те, кого ты выбрал своими учениками, окажутся недостойными этого звания.

— И ничего нельзя изменить?

— Можно, если тебе удастся повернуть реки вспять и путь солнца на небе. Тебе это по силам?

— Нет, отец.

— Значит, оставь все, как есть. Ты уже заглянул в вечность и оставил свой след на ладони Господней.

— Спасибо, отец, я все понял, — и Андропов почтительно склонил голову перед стариком.

Все, что ему надо было узнать, он узнал.

27 июня 1983 года, понедельник.

Узбекистан, Ташкентская область

Правительственная «Чайка» мчалась по бетонному шоссе мимо бескрайних хлопковых полей. Рашидов сидел на заднем сиденье у окна и, погруженный в свои мысли, молча наблюдал за вечерним пейзажем. Как вдруг на одном из поворотов, когда автомобиль сбавил скорость, его взгляд выхватил, сиротливо стоявшего на обочине дороги седого старика в поношенном стеганом халате. Он стоял, опершись обеими руками на кривой посох и выглядел так, как будто только что сошел с полотна древнего живописца. На какое-то мгновение взгляд Рашидова встретился с взглядом старика, и будто молния пронзила сознание первого секретаря.