Спасти себя: понять, зачем живу

Беспорядочность мыслей, неспособность их служению Потоку жизни и собственной Жизни-внутри, и одновременно желание объять своими слабыми силами недоступную для понимания бесконечность рождает в уме то, что восточные мыслители назвали «майей». По сути, это полная неразбериха в мире, иллюзия и несправедливость.

Это верно, если смотреть на мир «житейским» потребительским взглядом, желая для себя от жизни меньше боли, но больше «блаженства». Если же стараться понять умом или интуицией возможные замыслы Потока жизни, пути его продвижения к неведомой цели, тогда перед взором все более-менее упорядочивается, обретает «смысл», хотя часто в очень жестоком для каждого существа виде.

Великое благо, когда на человека «сходит» новая идея, знание, любовь и т.п. Тогда его жизнь сразу преображается, ему открываются просторы новой жизни, вселяются надежды, захватывают мечты и планы, а бытовые трудности отступают и забываются – как будто рождается новый человек. Однако это бывает, только если человек подспудно, внутренне и незаметно готовился к этому, развивался, рос. Только тогда в его подсознании, в его Жизни-внутри как будто случайно вспыхивает новая искра и его охватывает творческое пламя. В подсознании ищущего человека, вероятно, образуется очередь из потенциальных идей и интересов, которые загораются, когда приходит для них время.

Человеческая нравственность пересматривается довольно часто, и зависит от климатического, географического положения народов. Например, сравнительно недавно бытовое людоедство было обычной практикой Homo sapience. Почти повсюду тысячи лет назад поверженных в боях врагов коллективно съедали, это признавалось нормальным и достойным. До сих пор это встречается в глухих уголках мира, и до сих пор считается там достойным. А всего лишь несколько сот лет назад, люди, претворяя в жизнь учение Христа, при всеобщем одобрении сжигали на кострах еретиков и прочих идейных врагов. Но теперь в этих же странах, уже «цивилизованных», даже за тягчайшие преступления смертная казнь запрещена. В виде передовой нравственности там распространяется теперь толерантность – во многом «греховная» и преступная еще несколько десятков лет назад.

С развитием меняется отношение людей к понятиям «хорошо-плохо». Нравственность не костенеет в рамках тысячелетней давности, а меняется с каждым поколением.

Само желание поступать всегда «хорошо», или, как говорилось раньше, «по Господу» уже приносит внутреннюю радость. Каждое преодоление эгоистического или неразумного желания и поступка, противного голосу совести, всегда отзывается в душе удовлетворением, радостью, ведет к счастью. Поступки, которые могут прийти тогда на ум, всегда будут совпадать с пониманием Потока жизни, желанием содействовать ему в его движении к великой цели и достижению общего блага.

При акценте на победах и выживании любой ценой может возникнуть мысль, не следует ли полагать христианские заповеди о добре и любви к ближнему устаревшими. Ни в коем случае! Потребность в любви и добром согласии с окружающими людьми лежит в глубине каждого человека, потому что он рожден общественным существом, живущим коллективно со времени происхождения от обезьян.

Наблюдая за нашими животными-предками – шимпанзе, можно многое понять о себе. В их группах царствует взаимовыручка, дружба, «коллективизм», защита слабых и малых. Но одновременно и строгая иерархия в группе или в стае, вырабатываемая в жестоких смертельных схватках. У них обыкновенны убийства и нескончаемые войны с чужаками, всегда готовыми захватить кормовые угодья и иные жизненно важные блага.

Христианские нравственные ценности вывели большую часть человечества из дикости «шимпанзе», указали путь к развитию на тысячи лет. Идеалы добра и любви смягчили жестокие нравы древности, укротили повсеместное насилие, бросили вызов праву грубой силы. Ранее похожий путь указали человечеству Буддизм и Индуизм, с теми же примерно нравственными идеалами. Тогда это были радикальные идеи, спорные, но плодотворные. Как все новое и встречающее противодействие, они были безапелляционны, отметали всякие возражения, усилены утверждением всеобщности, включали даже «братьев наших меньших» (Св. Франциск проповедовал птицам). Человек возносился как цель и мерило благ Вселенной, как первейший замысел Бога.

Причина великого заблуждения человека и неспособность его понять природу и жизнь в целом заключается в том, что человек принимает свою жизнь, свое личное существование, за величайшую ценность, незаменимую, несравнимую ни с чем «на свете». Природа же, как мы всюду наблюдаем, творит жизнь «из ничего» и беспрестанно, бесчисленными тиражами. Любая индивидуальная жизнь для вселенной – почти ничто.

Это похоже на отношение конечного с бесконечным. Не вызывает сомнений, что человек конечен, а вселенная бесконечна. Но в понимании и чувствах человека его жизнь по ценности, наоборот, бесконечна, а вселенная конечна и не справедлива в распоряжении ею.