Спасти СССР. Манифестация

Я опустил руки и продышался, как перед прыжком в неспокойное море, а потом отринул все и начал действовать: громко хлопнул входной дверью и включил свет.

На пару секунд в квартире воцарилась полная тишина, потом послышались легкие, все ускоряющиеся шаги. Мелкая вылетела из-за угла, замерла на миг… Рука ее дернулась было заправить выбившуюся прядку, но тут мы встретились глазами, и в следующий миг она уже тепло и доверчиво дышала мне в шею.

Меня омыло тихой радостью. На душе сразу стало правильно: легко и чисто.

Следом подоспела Софья. Посмотрела на меня удивленно:

– Приехал…

– А я тебя проглядела! – Мелкая подняла на меня счастливое лицо. – Представляешь?!

Софи взглянула на нее, высоко задрав брови, и тяжело, напоказ, вздохнула.

– Да я на такси… Сразу к подъезду, – повинился я перед Мелкой и коснулся губами лба.

Мы еще постояли так, замерев под нечитаемым взглядом Софьи, потом Мелкая чуть шевельнулась, и я выпустил ее из рук.

Похоже, ей было не обязательно, чтобы я стоял на расстоянии выдоха, – я просто должен был быть.

– Вон, – кивнул на тяжелогруженый пакет, – привет из Ташкента. Там на дне сверток – это от бабушки. Что уж там – не знаю.

Софи тем временем принялась, глядя на наручные часики, что-то высчитывать в уме. Потом на лице ее появилось понимание, а следом и чуть ехидная улыбка:

– А, так ты, наверное, своего… – Тут она споткнулась, поиграла ямочками на щечках, стрельнула глазами на Мелкую и продолжила с отчетливым нетерпением: – Ну… видел уже?

– Видел, видел, – покивал я. Лицо мое неудержимо расплывалось вширь. – То, что надо. Твоя работа?

– Да! – громко выкрикнула она и вдруг высоко подпрыгнула, а потом раскинула руки в стороны и закружилась, запрокинув голову к потолку: – Получилось, получилось, получилось! – Резко остановилась и воскликнула с радостным азартом: – Вот прямо сегодня наконец и получилось!

– Извини, – виновато посмотрел я на Мелкую и развел руками, – не мой секрет.

– Да хоть бы и твой, – небрежно отмахнулась она и наклонилась за пакетом. – Пошли на кухню, суп готов. С фрикадельками.

– Повезло тебе, – удивленно покачала головой Софья, глядя ей вслед, а потом неожиданно призналась: – Я бы из тебя всю кровь выпила. Всю-всю-всю…

– Ну, какие твои годы, – утешил я ее, – еще выпьешь. – Подождал, пока глаза у нее изумленно распахнутся, и уточнил со смешинкой: – Из кого-нибудь.

Софьино лицо внезапно полыхнуло жаром.

– Негодяй, – надулась она после короткой заминки и, добавив патетики в голос, воскликнула громче: – Нет, какой негодяй! – Потом приблизилась ко мне почти вплотную и, возбужденно блестя глазами, прошептала, торопливо и требовательно: – И как отец?

– Раздавлен и растерт, – тихо-тихо сказал я нетерпеливо переминающейся девушке. – Маму теперь любит – аж сам не свой. Не знаю, как тебе это удалось…

– А я расскажу! – Она с готовностью заломила руки у груди. Ей было явно невтерпеж.

Я стер с лица улыбку и сказал серьезно:

– Спасибо, синеглазка. Для меня это было очень важно.

– О! – С нее словно сдуло дурашливость. Она отступила и чуть склонила голову набок, как будто к чему-то прислушиваясь. Помолчала, потом произнесла с каким-то удивлением: – Для меня, оказывается, тоже.

– О! – невольно повторил я. Задумчиво потер подбородок и спросил: – Но ведь это неплохо?

Софья зашарила взглядом по полу. В голосе ее появилась неуверенность.

– Возможно… – пробормотала она и повторила: – Возможно… – Потом вскинула голову и сказала, словно бросаясь с кручи: – Знаешь, в прошлый раз мне после такого было очень больно.

– Понимаю. – Я на секунду прикрыл веки и поморщился. – Представляю. Со мной тоже может быть плохо. Но не так.

Софи посмотрела на меня тягостно, словно сомневаясь в услышанном, а затем вдруг порывисто шагнула ко мне и схватила за ворот.

– Девятый класс, говоришь? – Через силу усмехнулась мне в лицо и многозначительно добавила: – Ну-ну.

Я еще раз поморщился, теперь досадливо, и промолчал.

Софья отпустила мою рубашку, тряхнула головой и воскликнула, негромко и с горечью:

– Нет, ну почему? Почему у меня никогда не бывает просто?!

На кухне призывно загрохотала посуда.

– Морозим тему, – сказал я твердо, – а еще лучше – закрываем. Ты можешь… – Я поднял руку и уперся указательным пальцем ей в ямку между ключицами. Там было неспокойно. Повторил: – Ты можешь на меня опираться. В этом я не подведу.

Она заторможенно кивнула.

– Все, – подвел я черту, – остальное расскажешь после ужина.

Суп был хорош, а Софья молчалива. Первым делом я убедился, что у Мелкой все в эти дни было хорошо: ни отчим, ни милиция на горизонте не появлялись. Тренировочный выезд отряда под Красное Село прошел без меня вполне успешно и весело. А еще она открыла для себя рассказы Джека Лондона и теперь глотала их взахлеб, но до «Мексиканца» пока не добралась. Я выслушал с полуулыбкой, но поставил себе на вид вернуться к этому позже. Это будет хороший повод поговорить о моей тревоге: подслушанное мне не понравилось. Сейчас же я просто плюнул на все и отдыхал, откровенно любуясь Мелкой.