Спасти СССР. Манифестация

Это был его конек – он любил «подумать, а потом поставить задачи» и с удовольствием этим занимался с начала шестидесятых и до самой отставки в семьдесят первом году.

– Итак, Ленинград. – Бросс откинулся на спинку кресла и прищурился на небо. – Какой ресурс, как полагаете, мог бы там так оригинально сыграть? А я вам подскажу: с учетом того, что некоторые работы у русских велись с небольшим опозданием, но параллельно нашим, я в свое время заинтересовался Военно-медицинской академией. Там с начала семидесятых идут очень специфические исследования. В основном в клинике психиатрии, при определенном участии кафедр фармакологии, физиологии и биофизики. И, видимо, небезуспешно, раз уже через пять лет на этой базе создается целый институт КГБ с говорящим названием «Прогноз». А речь в тех исследованиях, джентльмены, шла об измененных состояниях сознания…

Карлуччи и Колби быстро переглянулись.

– Да, джентльмены, – покивал Бросс, – да, именно так, не меньше. И, вижу, вы узнали эту тему…

Он замолчал, давая собеседникам домыслить.

– То есть, – медленно проговорил Колби, – вы намекаете, что мы имеем дело не с группой офицеров, озабоченных будущим своих отпрысков в более благополучной стране, и не со «студентом-идеалистом», а со взбунтовавшимся результатом работы русских военных медиков с большим будущим?

– Абсолютно верно! – Бросс покивал, довольный, словно педагог, что внезапно добился годного ответа от закоренелого двоечника. Потом доверительно понизил голос: – И кто знает, чего они уже добились?

Колби зябко поежился:

– А ведь это может быть покруче «атомного проекта»…

– Да, – тяжело упал ответ Бросса. Он больше не улыбался.

Воцарилась тишина: и Колби, и Карлуччи осмысливали гипотезу.

Потом Бросс добавил:

– А кто знает, в каком возрасте они начинают с «изделиями» работать? Вот вам и подросток. – Он вновь показал зубы в добродушной улыбке. – Иными словами, в этом деле, джентльмены, загадочного куда больше, чем кажется на первый взгляд. Причем если это не совпадение, то речь придется вести о самых принципиальных вопросах, касающихся Советов. Да и не только Советов…

– Я всерьез начинаю тревожиться за нашу агентуру в Москве, – озабоченно проговорил Карлуччи. Взгляд его провалился куда-то внутрь, словно зацепившись там за что-то важное. – Пора на них на всех попристальнее посмотреть… Збиг как-то об этом уже говорил: слишком ровная картинка сейчас идет от наших источников, слишком хорошо подтверждает переговорную позицию Кремля в Женеве.

– Интуиции Збига можно верить, – качнул головой Бросс, – есть она у него, работает. Вот это обострение в Иране он верно предсказал. Правда, нашего адмирала не впечатлил.

– Ха… – Карлуччи недовольно поморщился, словно случайно проглотил муху. – Наш адмирал считает Хомейни добрым мягким престарелым духовником, и он смог убедить в этом президента. Но не это сейчас важно… Иган, ты же был в курсе… Пророк[25] недавно сгорел. Выбросился из окна, когда за ним пришли. А ведь он шел по списку «Бигот»[26]. Отдел Энглтона[27] стоит на ушах, словно Джеймс вернулся, еще больше за эти годы рассвирепев.

Колби пораженно присвистнул:

– А вот этого я еще не слышал. Это серьезно.

Бросс молчал, лишь время от времени из-за его очков прорывался очень проницательный взгляд.

– Но даже не это самое хреновое… – продолжил свои размышления Карлуччи. – Если КГБ получит такое же полное досье по нашим горячим операциям – нам всем настолько мало не покажется… Черт с ним, если всплывет что-то по Центральной Америке или Африке. Да даже Иран можно пережить… Там может обнаружиться немало тяжелых и неприятных для нас деталей, но сейчас они не центр вселенной, а лишь особенность политического мгновения. А вот если внешне благополучный исход истории с Альдо Моро качнет ситуацию в Италии еще дальше влево? А затем и во Франции? И что тогда? Мы-то с вами знаем заготовленные варианты решения такой проблемы, но представьте себе реакцию «идеалиста»…

Он резко замолчал. Продолжать смысла не было – собравшиеся прекрасно знали, для чего поддерживается существование подпольной сети «Гладио» и через цепочку каких кровавых провокаций она начнет, в случае чего, активизироваться.

– Это будет почище Уотергейта – писаки и леваки в Конгрессе нас сожрут, и косточек обглоданных не останется, – мрачно пробормотал Колби.

Знобкий холодок сам собой пробежал по позвоночнику Карлуччи, хотя в принципе то, как вертели на сковородках Конгресса его самого, не шло ни в какое сравнение с теми силами, что давили сок из шефа.

– Не горячись… – почти кротко ответил он. – Сам знаешь, игры с серьезной информацией такого уровня редко дают однозначно выгодный или абсолютно негативный результат. При определенном уровне полезности, какой, к примеру, был продемонстрирован в прошлогоднем письме о наркокартелях, Источнику будут прощать очень многое.