Спасти СССР. Манифестация II

– Вячеслав Николаевич! – я мигом перехватил инициативу, нагло подсаживаясь к столу и дублируя текст льстивой улыбочкой. – Всё понимаю! Я не займу много вашего драгоценного времени… – мой голос утих до интимного журчанья. – У вас тут работает Ёлгина София Ивановна… Нет-нет, ни малейших претензий! Отчетливо работает, ударно! Просто один… э-э… высокопоставленный товарищ… – я красноречиво возвел глаза к беленому потолку, – …поручил мне передать его ма-аленькую просьбу – освободить Софи на июль и август от обязательной отработки. Пусть учится молодой специалист, пусть постигает, так сказать… берет на себя и с честью это несет…

Бусинки глаз напротив, что пронзительно синели по сторонам хрящеватого носа, уже не копили тяжкое недовольство – зрачки полнились пугливой алчностью, воровато шаря по кабинету.

Я угодливо прогнулся.

Самое главное в коррупции – изображать немую благодарность и холуйски заискивать. Чиновник должен брать взятку, как будто оказывая великую милость и делая вам одолжение.

– Поня-ятно, понятно, что участковых не хватает, а заменить некем, и всё же… – жарко ворковал я. – Войдите в положение, Вячеслав Николаевич! А это вам за беспокойства…

Я аккуратно положил на полированную столешницу пухлый конверт. Заведующий удушливо покраснел, но всё же закогтил пакетик неловкими пальцами, глянул внутрь…

Зелень новеньких трешек подействовала на него благотворно.

– Ну, разумеется, – добродушно запыхтел Вячеслав Николаевич. – К-хм… Пусть постигает. Пойдем навстречу молодежи, изыщем внутренние резервы… К-хм…

– Большое вам спасибо! – с чувством сказал я, и откланялся…

…Из духоты коридора, пропахшего лизолом, вырвался на свежий воздух. Теплый ветерок тянул вдоль канала, будто подлащиваясь.

Губы сломались в недоброй усмешке. Роль взяткодателя, конечно, ругательная, зато Мелкая и Софи отдохнут у Черного моря, фруктов-овощей налопаются вдосталь.

«Надо будет, еще и не так прогнешься! – хмыкнул я, шагая прочь. – Не переломишься…»

Воскресенье, 4 июня. Утро

Ленинград, Измайловский проспект

Плотные шторы не пускали в комнату утреннее солнце, но светило все равно пробивалось, тиская сполохи в каждую щелку, шаря лучами по потолку, укалывая глаз иглистыми высверками.

«Подъем…» – дремотно отозвалось в голове.

Я с вечера выключил радио, чтобы пионерские горны не подняли спозаранку, и проспал до девяти. Имею право, у меня каникулы. А завтра…

Протерев глаза, я зевнул и уставился в потолок. Сквознячок еле-еле колыхал шторы, отчего отсветы на побелке то расплывались, пригасая, то ужимались в яркие скобки.

А что завтра? Еще одна страничка моей биографии будет перелистнута…

Меня мало волновал выезд в Черноголовку, как и тамошняя скучная «учебка». Одна надежда, что не растеряю зря время – месяц без малого. А вот Лондон…

Я скривился. Подумаешь, Лондон. «…Из зэ кэпитэл оф Грейт Бритн». Главный вопрос решится задолго до посадки в Хитроу…

Выпустят ли меня вообще за пределы нашей советской Родины?

«Ждите ответа…»

Кряхтя, я встал и потянулся, подрыгал руками и ногами. Поотжимался, голым животом касаясь ворсистого ковра. Раскрутил белое рубчатое колесико радио, добавляя громкости. Невнятное бормотание диктора стало членораздельным:

– …В интервью газете «Коррьере делла серра» Павел VI одобрительно отозвался о политике разрядки, проводимой Советским Союзом, призвав все страны следовать курсом мира. Папа римский, в частности, сказал: «Мы с надеждой смотрим и благословляем сотрудничество держав, в том числе придерживающихся существенно разных взглядов, нацеленное на мир и благополучие людей, и связываем свои надежды на лучшее со сближением их позиций. Каждый должен пройти здесь свою часть пути, и манихейское представление о происходящем может только навредить нашим надеждам»…

Я усмехнулся. Всё правильно. Почему бы и международной напряженностью не обеспокоиться? Ведь папе невдомек, как и почему изменился баланс добра и зла… Посмотрим, выдюжит ли миокард его святейшества в августе! Как минимум, стресс после гибели лучшего друга Альдо сердце понтифика точно не испытает…

Мне на мгновенье стало боязно, я даже поежился от нервного морозца.

«Глубоко же ты, Дюша, окунулся… – мои зубы закусили губу. – В самую „реал политик“… По колени, по пояс, по горлышко… Опытные дяди, поднаторевшие в глобальных мерзостях, долго думали, как бы еще напакостить человечеству. Каждый элемент учли, рассчитали, выделили финансы и назначили ответственных, а некий мелкий, мельчайший актор под фамилией Соколов взял, да и всё испортил…»

Ну, это уже зазнайство! Не всё… Да, не всё…

Глупо было полагать, что хватит одного-единственного действия или противодействия – и сразу наступит мир да благоволение во целовецех. Куда там…

Выжил Альдо Моро? Замечательно. А кто сказал, что данное изменение реальности – к благу? Моро по-прежнему в политике? А надолго ли? С Альдо не сумели расправиться с первой попытки, так почему бы не испробовать еще разок?