Спасти Цоя

Период относительного мира в Ливонии, следующий за упомянутыми выше событиями, был отмечен приездом папского легата, епископа Вильгельма Моденского, который должен был, с одной стороны, информировать римскую курию об общем положении дел в Ливонии, в ту пору мало кому известной стране, а с другой – уладить остающиеся территориальные разногласия между датчанами и немцами, а также между рижским епископом и Орденом. Случилось это как раз за два месяца до того, как я очутился в Риге, то есть – в мае 1225 года. Но папского легата в городе в июле уже не было – почти все лето он совершал ознакомительный объезд Ливонии, инспектировал северо-восточные области. Тем не менее, многие из рижан продолжали вспоминать подробности и незабываемые впечатления, полученные от майской встречи с ним и его многочисленной свитой, а также большим числом сопровождавших рыцарей-пилигримов, которые по указу папы римского прибыли из Тевтонии на войну с язычниками – представляете себе, как мало тогда происходило событий, если визит папского легата продолжали смаковать многие месяцы.

И я хорошо помню один из немногих теплых и солнечных августовских дней, когда рижане, заранее предупрежденные гонцом, вышли за городские ворота, чтобы вновь отдать дань уважения легату и его свите, прибывших из Торейды. Как написано в «Хронике», с великой радостью горожане встретили высокое лицо и затем проводили его с должными почестями в город – все радовались вокруг как дети и в очередной раз славили Господа Бога за то, что после многих бедствий и горьких войн вновь наступил долгожданный мир.

Впрочем, в Риге после этого легат апостольского престола Вильгельм Моденский пробыл совсем недолго, но надо отдать ему должное – он зря времени не терял, умудрившись принять за короткий промежуток времени великое множество послов из окрестных стран, включая языческую Семигалию и православные Псков и Новгород, в которых так же прознали о приезде в Ливонию столь важной персоны. Все вокруг только и болтали, что о величии Риги и Ордена… Все – и русские, и эсты, и литвины с семигалами – хотели дружбы и мира с Ригой после показательной бойни, учиненной немцами в Дерпте год тому назад, устрашив тем самым весь окружающий мир, потому и прислали отовсюду своих послов.

В сентябре, пожелав увидеть и других новообращенных Ливонии, легат со свитой убыл на корабле вверх по течению Даугавы знакомиться с прочими бывшими языческими областями. Как и летом в новой поездке легата его сопровождал ливонский клирик, приставленный к нему самим Альбертом для исполнения обязанностей советника и толмача. На сей раз им стал другой, хоть и сносно владевший языками местных народов и хорошо знавший местные обычаи, но все равно не такой высокообразованный и эрудированный, как первый. Вильгельм Моденский был удручен заменой, но другого варианта у рижского епископа не было. Дело в том, что Альберт загорелся идеей написать подробную историю покорения немцами языческой Ливонии – год за годом. С прибытием в Ригу папского легата у него появлялся удобный случай представить римской курии через ее посланца подробный отчет о ходе колонизации Ливонии, разумеется, в выгодном для себя свете, дабы ввести в курс царящих в колонии дел и римскую курию, и самого легата, чтобы тот, будучи в Риге, принял решение в спорных вопросах, наиболее благоприятное для епископа. И кому как не Генриху Ливонскому, этому ходячему кладезю светочи, епископ мог доверить исполнение столь важной миссии – ему ведь было известно, что Генрих давно вел дневник о событиях, происходивших в Ливонии, в которых он лично принимал участие или слышал о произошедшем от других очевидцев.