Спектакль

Она ускорилась по направлению по тусклому коридору, не спуская глаз с крохотного огонька, размахивая руками, передвигая ногами быстрее, чем когда-либо.

Темный художник был так близко, что она уже слышала его неглубокое свистящее дыхание.

Натали добежала до источника света и повернула за угол направо.

«Главный тоннель».

Она продолжила бежать, но позади нее не раздавалось ни звука: ни шагов, ни свистящего дыхания – ничего.

Она разрешила себе быстро повернуть голову.

Его там не было.

Она бежала к выходу так быстро, как только ее могли нести худые ноги, и увидела группу туристов, спускавшихся по ступеням вместе с гидом. Стоило им увидеть тело полицейского, как раздались крики.

«Темный художник услышал, что они идут. Он прячется».

– Прочь! – крикнула она между вдохами. – Убегайте из катакомб!

Пятеро или шестеро бросилось обратно вверх по лестнице; гид и еще несколько человек склонились над телом, будто боялись оставить его одного.

– Убийца за мной! Бегите!

Они спешно стали подниматься по лестнице, гид замыкал цепочку. Он не сводил с нее глаз, пока Натали не исчезла из вида.

Она побежала по тоннелю, остановившись в паре метров от тела.

Дюжий полицейский лежал там с открытыми глазами, безжизненная рука покоилась на груди. Горло было перерезано лезвием из его собственной трости. Там она и лежала, в сцене своего коварства, окруженная лужей крови.

Натали отвела взгляд. Тяжелый покров печали обернул ее сердце. «Он умер, защищая меня. Его смерть – это моя вина».

Сначала Агнес.

Теперь он.

«Я даже не знаю его имени».

Она посмотрела обратно в тоннель. Пусто. Обманчиво тихо.

Натали опустилась на колени и закрыла глаза полицейского, затем поднялась по этой бесконечной лестнице так быстро, как только могла. Увидев дневной свет, она заметила стоявшую сбоку группу туристов, а также двух приближавшихся полицейских в сопровождении гида. Она подбежала к ним.

– Темный художник пошел за мной в катакомбы и преследовал меня. Он еще там!

Они покосились на нее с недоверием.

Она указала на вход в катакомбы.

– Ваш коллега погиб, сопровождая меня! Я Натали Боден, из морга. Кристоф Ганьон приставил ко мне патруль.

Тут узнавание догнало их, как гром после вспышки молнии. Ее слова вырывались бурным потоком, объясняя, что случилось, прежде чем они успели спросить. Один из полицейских заверил ее, что теперь она в безопасности.

Натали не поверила. Покуда есть Темный художник, Париж будет душить опасность.

Но она отказывалась задыхаться.

Глава 34

Следующие два часа были круговертью полицейских, вопросов и ответов.

Но без Темного художника.

Кристоф был с ней все это время, даже держал ее за руку, что одновременно облегчало и осложняло ее задачу.

Катакомбы были полны тайных ходов, как позже объяснил Кристоф, которые вели к церквям, тавернам и жилым домам. Пока она вышла из полицейского участка, следователи уже прочесывали город, перекрывая известные секретные входы в тоннели.

– Выглядит не очень перспективно, – Кристоф поделился с ней. – Если только кто-нибудь не придет и не расскажет, как что-то видел, он, вероятнее всего, вышел незамеченным в заброшенном месте.

Так близко к Темному художнику. И все зря.

«Он меня перехитрил. Он бы выиграл в любом случае: причинил боль, убил, смотрел, как я убегаю. И скрылся бы оттуда в любом случае».

Она ненавидела доктора Энара за то, что тот наградил Темного художника сверхъестественной остротой слуха.

Вернувшись домой в тот вечер, она рассказала матери о Темном художнике, начиная с того первого раза, когда он преследовал ее до дома, до склянки с кровью, писем и происшествия в катакомбах. Мама была просто вне себя, она клялась, что Натали не выйдет больше из дома в одиночку, пока Темного художника не поймают.

Маму можно было понять.

Натали не винила ее за то, что она была в ярости, ужасе, истерике, шоке и во всех эмоциях между ними.

Она бы на ее месте чувствовала себя так же.

В некотором смысле она завидовала маме, оттого что та чувствовала хоть что-то, потому что сама не могла. Натали будто оцепенела, практически впала в транс к концу рассказа.

И она была рада, что рассказала все Кристофу и маме, потому что, когда готовилась ко сну этой ночью, села сделать запись в дневнике.

Детали ускользали от нее.

Чего-то не хватало, многого. Она помнила, как Темный художник коснулся шляпы и сказал: “C’est moi”. Следующее, что она помнила, – это бег по главному тоннелю к людям, стоявшим около тела полицейского.

Потеря памяти все же не обошла ее, и она опоздала на пару дней. Но в этот раз она не возражала. В забывании есть свои плюсы.

Веки Натали распахнулись. Она была в комнате, лежала на чем-то холодном и влажном.

На бетонной плите с водой, которая охлаждала тела.

Она была в демонстрационной комнате морга.

Выверенным, осторожным движением она повернула голову вправо. Одетт Ру смотрела на нее мертвыми глазами. Она посмотрела влево и увидела, что безымянная вторая жертва смотрит на нее тоже.

«Сестры по смерти».