Спектакль для одного зрителя

— Он медленно нагнулся ко мне… и очень ласково, робко поцеловал меня в губы. Помните, как у Ахматовой: «Настоящую нежность не спутаешь ни с чем, и она тиха…» Вдруг он почему-то спросил — наверное, это было не к месту, а может быть, и наоборот: «Тебе очень больно? Прости, я не хотел». — «А ты не слишком обжегся?» — поинтересовалась я в ответ. Наверное, все это глупо выглядело, но какая любовь не глупа! Потом я спросила, чего бы он хотел. И он ответил, что, наверное, того же, чего и я. Потом он отвел меня в комнату, нежно обнял и долго страстно целовал. А потом все и произошло. Ты помнишь, наверное, Бен, что мы долго тогда не открывали. Минут десять…

— Да, вы объяснили, что ты принимала душ, а Андрею сказала, чтобы он не открывал, так как ты была растрепанная и не в форме.

— Теперь ты понимаешь, почему это произошло?

— Ты меня совсем считаешь за тупого? — Бен возмутился. — Ты лучше скажи, как дошла до жизни такой, красавица?

Андрей почти ничего не говорил, поэтому, когда он подал голос, прислонившись к двери и как-то странно улыбаясь, мне показалось, что человек действительно сошел с ума.

— Я сам отвечу за Лизу. Она тут виновата меньше всех. Может быть, она самый чистый человек среди нас. Вряд ли кто-то на свете умеет любить, как она…

Я играл в карты, вы об этом, конечно, не знаете. И тебе, и родителям тем более важно было соблюсти внешние приличия, а до человека, пусть даже собственного сына, дела, в общем-то, не было никакого. Я связался с темными людьми, которые и помогли мне устроиться на выгодное место в банк. Как-то, помню, проиграл десять тысяч рублей. Полтора года назад это была приличная сумма… Мы уже с Лизой были связаны. Я рассказал ей, что со мной произошло.

— И посоветовал заняться несколько нетрадиционным видом проституции? — съязвил Бен.

В его глазах блеснул металл, а голос за издевательскими нотками прятал горькую мужскую обиду.

— Нет, — почти закричала Лиза. — Никто мне ничего не советовал. Я сама… Я вообще всегда все делаю сама. Жизнь научила меня принимать радикальные решения, хотя, как видите, и я могу ошибаться. С Виноградовой хватила лишнего… Мы просто вошли в раж. Тогда я уже работала в «Панораме». Хотя дела в риэлтерской конторе шли не очень хорошо, и, если бы у меня были деньги, я уплатила бы за Андрея…Дома объяснила бы, что или потеряла, или вытащили в транспорте. Нашла бы что сказать.

— Ты у нас умелица, все-таки сказывается актерская школа, — снова начал бросать колкости Бен.

— Не надо, Бен, не ревнуй меня. По мне и плакать-то не стоит…

— Меня интересует история с Джебраиловым, — решила я наконец вклиниться в этот родственный диалог.

Меня интересовали факты, а не сентиментальные излияния этих по-своему близких друг другу людей.

— Я давно знала, что Сулейман положил на меня глаз. В принципе, он был мужчина приятный. Тебе, Бен, этого не понять. Эго настоящий мужчина! Андрей, не обижайся… Но это еще не любовь, а ее преддверие. Ну, было что-то похожее на наши с тобой отношения… И где-то на отношения с Димой. Я поначалу не хотела. Когда устроилась в «Панораму» и была представлена очам местного риэлтерского владыки, мне не хотелось переступать грань приличий, так как я много читала о психологии людей Азербайджана и хорошо знала: то, что им достается легко, они не ценят. Я все время оттягивала этот роман. А когда встретилась с тобой, Андрей, мне Джебраилов был уже не нужен. На его домогательства я отвечала отказом, сваливая на то, что у меня есть муж и что я порядочная женщина.

При этих словах меня в который раз стало мутить.

— Ну, так вот… Когда у Андрея возникли трудности с выплатой карточного долга, я решила достать деньги своим способом и занять их у Джебраилова.

Если бы сложилось по-другому, я бы отдала долг ему частями. Я поехала прямо к нему домой, живет он неподалеку от молочного комбината. Сулейман был вне себя от радости, что увидел меня. И попросила у него деньги в долг. Напрямую. Он дал мне эти деньги…

— И сразу начал к тебе приставать? — договорил за нее Бен.

— Дима, не перебивай. Я ведь не ревную тебя к Тане… — А что Таня?

— Не надо передо мной, профессиональной актрисой, ломать комедию. Ты не из тех, кто умеет вуалировать свои чувства. Ведь у тебя все на лбу написано…

Она насмешливо посмотрела на нас и продолжила:

— Нет, не сразу, представь себе. Конечно, долг можно было не отдавать годами — Джебраилов не обратил бы на это серьезного внимания. Но я решила уступить его ухаживаниям. Решила разыграть все дело так, будто он взял меня силой. Я даже заявила ему о том, что он меня изнасиловал. Но этот человек, плохо владеющий русским языком, понял значение слова «изнасиловать» как аналогичный в русском глагол «любить». Позже он не раз смешил меня фразой: «Лиза, когда я буду тебя насиловать?» Причем говорил это со всей нежностью, на которую был способен.

Я улыбнулась и едва удержалась, чтобы не прыснуть в кулак, поскольку вспомнила Джебраилова и его корявую топорную лексику.

— Далее мне пришлось уже жить на три фронта.

Муж, его брат…