Spero

– Настолько не доверял своим людям? – усмехнулся Гримберт. – Боялся, что разворуют его добро по пути? Или просто решил вспомнить старые денечки?

– Не то и не то. Была причина… Он ведь не просто сам пошел, он и сына своего малолетнего прихватил. Сын там, по честности сказать, так себе, одно название. Знаешь, бывает такое, что видишь яблоню, усыпанную большими сладкими яблоками, а на верхушке у нее висит сморщенное сухое яблочко, на ветру дрожит, невесть как за ветку цепляется?.. Вот и сын у него такой же был, сущая немочь. Лет ему около семи было, а выглядел на пять разве что. Чахлый, бледный, сморщенный… Только отец в нем души не чаял, разве что в парном молоке не купал.

– И он взял его с собой в Альбы? – Гримберт едва не приподнялся на своем колючем каменном ложе от удивления. – Я не ослышался? По меньшей мере странный поступок…

Берхард вздохнул.

– От Арджентера до Монклара добраться – это тебе не от спальни до нужника дойти. Пусть напрямик там всего шестнадцать лиг[23], но самый короткий путь между ними тянет на добрую сотню[24]. И не по фруктовым садам да пашням, а по таким местам, куда даже Дьявол не сунулся бы. Перевалы, ледники, гейзеры… Знаешь, я видел людей, от которых после схода лавины оставалось так мало, что даже на хлеб не намазать. И других, наглотавшихся ядовитых газов из-под земли. Альбы нежничать не любят, нет у них, значит, такой привычки…

– Это и слепой заметит, – пробормотал Гримберт. – Я хотел знать, за каким чертом он потянул за собой сына?

Берхард задумчиво пожевал губами.

– Ах ты ж черт, опять жрать захотелось. Разговоры завсегда аппетит вызывают. Дурная работа – языком молоть, ни тепла от нее, ни сытости… Так вот, люди, которых нанял караванщиками Лантахарий, тоже не вчера родились. Тоже понимают, из какого места рога у быка растут. Начали требовать плату втрое больше, чем положено. Так вроде по справедливости и положено, раз уж дело опасное, гони монету да не скупись, иначе сам впрягайся в свои телеги и тащи их, как умеешь.

– Еще бы. Кому охота рисковать головой за чужие медяки? Только я не…

– Тройной платы у Лантахария не было, все деньги в товар ушли да в сам караван. Он схватился за голову. А что делать? Люди упираются, ропщут, а время между тем идет. Вся затея на грани срыва. Тут я и подсказал ему один способ. Не мной придуманный, старый, заведенный, говорят, еще первыми караванщиками. Он называется «каменная гарантия».

– Как будто без того тут вокруг недостаточно камня… – пробормотал Гримберт. – Но, кажется, я слышал о подобном, хоть и мельком.

– Караванщики его не любят, но иногда, когда крепко припирает, вспоминают про него. «Каменная гарантия» означает, что хозяин сам отправляется в путь со своим караваном. Мало того, берет с собой самого близкого единокровного родственника. Этим он показывает своим людям, что опасности нет, ведь если была бы, он бы подверг ей и себя, и своего заложника. А кто по доброй воле рискнет ребенком?..

– Хитро, – признал Гримберт. – Опасно, но хитро.

– Это понимать надо. Раз хозяин каравана сынка своего в путь берет, значит, ручается, что поход безопасен, смекаешь? А значит, втрое слугам можно не платить, обойдутся и двойной платой. Нет такого риска, чтоб втрое платить… Он и меня на этом провел, честно сказать. Пообещал десять флоринов сверху тех, что мне уже полагались, ну, я и клюнул. Тоже впрягся в его чертову упряжку и был там единственным проводником. Никто больше и не соблазнился, по честности говоря.

Гримберт не удержался от усмешки.

– Когда я тебя встретил, ты не был похож на обладателя пятнадцати флоринов.

– Если я чему-то и был обладателем, так это болящей с похмелья головы да пустых карманов. Ты прав, я не получил этих денег. Вообще ничего не получил. Этот поход был самым паршивым из всех, что мне приходилось видеть, должно быть, Господь намекал мне, что раз выпустил из клюва пять монет, нечего гнаться за ними, что ушло, то ушло…

– Погода не задалась?

– С самого начала. Уже в предгорьях на нас напустилась Полуденная Мачеха, а ведь такого отродясь не было, чтоб она выбиралась из своих чертогов, особенно в это время года. Перетряхнула весь снег, сбросила в ущелье одну из повозок, на том и успокоилась. Вот только дальше было не лучше. Напротив, каждый новый день приносил новые беды. Разведчики, посланные осмотреть соседнюю гору, заплутали в тумане и замерзли насмерть. Одна из самоходных телег разбилась, слетев с серпантина. Двух или трех человек покалечило валунами под Оловянным Мостом. Веришь ли, уже на третий день пути мне казалось, будто сами Альбы желают свести с нами счеты. Старый генератор на стоянке забарахлил и, прежде чем кто-то успел спохватиться, сжег шатер вместе со всеми картами и навигационными приборами. Посреди ночи стали исчезать выставленные часовые, причем на снегу не оставалось никаких следов борьбы, как полагается в таких случаях. Точно Альбы просто звали их – и те молча уходили в метель, чтоб больше никогда не вернуться. Ох, паршивый был поход, мессир. Ох, дьявольский, чтоб меня эти горы по кусочку прожевали…