Spero

– Ты вроде выглядишь живым.

– А многие из тех, кто отправился в путь со мной и Лантахарием, этим похвастать не могут. Кого раскатало в блин лавиной, кого порезало льдом, точно шрапнелью, в Ущелье Трех Вдов, кто и вовсе замерз насмерть…

– Ты, кажется, говорил, что Лантахарий подготовился к дороге.

Берхард протяжно вздохнул.

– Он так считал. Но вот Альбы считали иначе. Хваленые самоходные телеги, которые давали фору даже запряженным мулами повозкам, выходили из строя одна за другой. В их коробки передач набивался лед и каменная пыль, а двигатели взрывались от натуги, ошпаривая возниц раскаленным паром. Иногда они просто завязали в снегу и мы, бывало, тратили по нескольку часов, чтоб вытащить их. По меньшей мере троих слуг при этом раздавило. Запасенное топливо отказывалось гореть на таком морозе, поэтому большую часть времени мы отчаянно мерзли. Консервы оказались заражены ботулотоксином, люди, которые их отведали, сходили с ума и начинали есть снег. Да, так и было. Лежали и молча запихивали себе в рот снег, пока утробы не вздувались. Таких уже не спасали. Другим едва ли было легче. Кто пропал без вести, разведывая дорогу, кто сорвался со скалы, наводя страховочные фалы, кто попросту вскрыл себе вены из малодушия. Подумать только, нашлись люди, согласные нырнуть в раскаленные адские котлы за грех самоубийства, лишь бы убраться из Альб…

– Кажется, судьба была немилостива к Лантахарию.

– Сперва я тоже думал, что Господь многовато неприятностей посылает моему нанимателю. Его караван таял, точно обмылок в бане. Он ежеденно терял людей, повозки и груз. Мы не успели миновать и Сарацинскую Нору, а он уже истаял на треть. Надо было мне отговорить его от продолжения пути, но я сам себя уверил в том, что череда напастей закончилась и мы доберемся до Монклара, пусть и не без жертв. Не добрались. Мы прошли Сарацинскую Нору и Белую Лиственницу, спустились до хорошо знакомой мне тропы, на которой я уже не ждал никаких сюрпризов и…

В Берхарде было что-то от бушующего снаружи Старика. Он тоже любил проверять выдержку своих спутников. Оборвав рассказ на полуслове, он не торопясь полез в какой-то из своих бесчисленных мешков и стал методично грызть сухарь.

– Что дальше? – потребовал Гримберт. – Ты не закончил.

– Дальше… Дальше, мессир, все было совсем паскудно. Мы заблудились. Откуда ни возьмись, с утра налетел Белый Стервятник и разметал тропу так, что я даже следов ее найти не мог. Будто срыл начисто. Будто и не было ее, тропы. На крыльях Стервятника, как обычно, пришла вьюга, но такая злая, какой я ее еще не видел в этих горах. Остервенелая, точно бешеный пес, она рвала наши шатры и стегала людей так, что у них посередь лица открывались кровавые раны. Погубила последних наших лошадей, между прочим. Но я все еще думал, что мы выберемся из этой истории. Пока не наступил следующий день.

– И что?

Берхард задумчиво цыкнул зубом.

– В ту ночь Альбы прокляли нас. До того, видно, лишь хотели предупредить, спугнуть, заставить убраться обратно подобру-поздорову, но после… Не пялься на меня, мессир, аж рот разинул. Да, бывает и такое. Горы тоже могут проклясть, и так, что не поздоровится. Едва мы на следующий день вышли в путь, пошатываясь от усталости и бессонной ночи, как я понял, что не могу найти путь.

– Ты, проводник, не мог найти знакомый путь в горах?

– Да. Мы прошли три лиги на юг после Белой Лиственницы, это означало, что мы должны выйти к Кордону. Он длинный, тянется с востока на запад и кривой, как спина у горбуна, которому сарацины все позвонки размозжили. Но мы прошли три лиги, потом прошли пять, и еще пять для верности – Кордона не было. Были горы, которые я, хоть убей меня на месте, в жизни никогда не видел.

– Ты мог ошибиться. Конь о четырех ногах – и тот спотыкается, как говорят в наших краях.

– Если что-то хорошо урождается в ваших краях, окромя винограда, так это дураки! – буркнул Берхард, не скрывая раздражения. – Эти горы я знаю лучше, чем те пять пальцев, которые у меня остались. Кордона не было. Мы повернули к востоку и стали подниматься. Бес с ним, с Кордоном, подумал я, потеряем лишних два дня, но доберемся до Малого Уголька, а дальше двинем напрямую, по Колючему Тракту. Все надежнее, чем бродить вслепую. А даже если Тракт перекроет оползнем, завсегда можно обойти через Старый Погреб и Тутовницу. Так я думал тогда. Однорукий дурак. Сидел бы уже на месте. Как говорят старики, если Альбы на тебя прогневались, лучше не дергаться, они свое и так возьмут…

– Вы… не нашли пути?